признательна за более конкретный ответ. Или же я могла бы вернуться в Нью-Йорк и привезти сюда магистрата, который задаст те же самые вопросы, только в более резкой форме.
Хатчесон снова промолчал. Кэтрин видела, что внутри него идет тяжелая борьба, и он лихорадочно пытается оценить свое положение. Наконец он с вызовом поднял подбородок — похоже, упоминание магистрата его проняло, — и отчеканил:
— Эйбл, скорее всего, сейчас на своей ферме. Следуйте по главной дороге. Через пару миль вы увидите его дом и поля.
— Спасибо, сэр. Доброго вам дня.
По пути к своему коню Кэтрин застала тех двух женщин и еще двоих, присоединившихся к ним. Когда она вышла, горожане бросились врассыпную от магазина, как будто у них резко обнаружились другие дела. Остался только седовласый мужчина, который, похоже, не сообразил, куда ему деться, и теперь выглядел растерянным, как ребенок.
Мимо Кэтрин пронесся маленький мальчик и с пронзительным криком дернул ее за юбку. Одна из женщин тут же позвала его:
— Малкольм! Малкольм, иди сюда сейчас же!
Кэтрин взобралась на своего коня и оставила Малкольма на милость матери и остальных горожан, скрывающихся в июльской пыли, словно призраки.
Солнце ярко светило и грело, небо было почти безоблачно голубым, птицы проносились над головой Кэтрин, пока она ехала к другой дороге, проходящей через лес.
Сегодня вечером снова будет полнолуние, — размышляла она, пока Александр шел рысью и поднимал под собой маленькие облачка пыли. — Предпримет ли костяная банда новую попытку выбить деньги из Мириам?
Она чувствовала, что это произойдет — хотя бы потому, что мужчины ненавидят, когда женщина ставит их на место (вне зависимости от того, есть у нее в руках пистолет или нет).
Через некоторое время Кэтрин заметила небольшой белый фермерский дом справа от себя. Он был окружен кукурузным полем, на территории фермы находился амбар, загон для двух лошадей, курятник, надворная постройка, коптильня и другие строения, необходимые для работы фермы. Кэтрин увела Александра с главной дороги на тропу, ведущую к дверям дома. Подъехав ближе, она увидела мужчину, идущего среди толстых стеблей кукурузы.
Кэтрин спешилась и как можно тише двинулась к мужчине через поле. Она обошла его сзади и приветливо произнесла:
— Могу я занять несколько минут вашего времени, сэр?
Мужчина подпрыгнул от неожиданности и развернулся, сплюнув на землю. Это был невысокий грузный джентльмен с вьющимися серебряными волосами и седеющей бородой. Его кожа блестела от летней жары. Темно-карие глаза были широко распахнуты, а лицо выражало шок. Оправившись от испуга, он нахмурился и спросил:
— Что ты здесь забыла?
И это было худшее, что следовало бы говорить незнакомке, потому что это создавало ощущение, будто они уже встречались. Голос звучал резко и грубо. Вполне вероятно, что примерно такой же голос доносился из-под маски скелета прошлой ночью, однако Кэтрин не была в этом уверена.
Пока она размышляла, мужчина пришел в себя, покачал головой и сказал то, что окончательно уверило Кэтрин в ее подозрениях.
— То есть… я имею в виду… кто вы такая?
— Мое имя Кэтрин Герральд, — ответила она в полной уверенности, что знакомство уже состоялось при свете полной луны. — Вы шериф Догетт?
— Он самый. Что вы делаете здесь, на моем кукурузном поле? Это моя собственность.
— Простите, что явилась так внезапно. Мне уже говорили, что у меня неслышная походка.
— Вас так могут застрелить! Какого черта вам надо? — Он все еще выглядел взволнованным, слюна увлажнила его губы.
— Я приехала из Нью-Йорка, чтобы помочь Мириам Лэмб в ее проблеме с… уверена, вы знаете, о чем я говорю.
— Откуда я, по-вашему, должен знать?
— Шериф всегда осведомлен о таких вещах.
— Вы говорите о всадниках? И как, черт возьми, вы собираетесь ей помочь? Две женщины против вооруженной банды? Вы рискуете своими жизнями.
— Вероятно, вы правы. — Кэтрин слегка улыбнулась, но в этот июльский день от ее улыбки исходил декабрьский холод. — Поэтому, дабы выручить целых двух дам в беде, расскажите мне, что лично вы сделали для поимки этих мародеров.
— Я не обязан перед вами отчитываться.
— Передо мной — нет. Но, как я уже говорила мистеру Хатчесону в главном магазине, я могу пригласить сюда магистрата, чтобы о ваших делах справлялся уже он. Также я уверена, что магистрат захочет увидеть судебное свидетельство, удостоверяющее, что вы — уполномоченный шериф этих земель, а не простой зажиточный фермер, решивший поиграть в законника.
— Вы угрожаете мне, мисси?
— Я вас просто предупреждаю, — сказала Кэтрин, и Эйбл Догетт замолчал.
Из дома вдруг раздался женский крик:
— Эйбл! Эйбл, отзовись!
Наверняка Александра заметили из окна и поняли, что это не местный конь, — подумала Кэтрин. — Вероятно, посетители сюда нечасто захаживают.
Догетт громко свистнул в ответ, очевидно, давая понять, что на него не напал рой насекомых, пожирающих кукурузу. Женщина поспешила спросить:
— С тобой там все в порядке?
Он тут же ответил:
— Оставайся дома! У меня дела!
Он подождал несколько секунд, пока женщина умолкнет, а затем уставился на Кэтрин так, словно хотел приставить к ее голове пистолет.
— Зачем вы пришли сюда? Хотите устроить мне неприятности?
— Я как раз специализируюсь на том, чтобы устранять неприятности.
— Вы ни черта в этом не смыслите!
— Что ж, я никуда не спешу. Просветите меня. — Ее предложение было встречено очередной порцией угрюмого молчания, и Кэтрин предприняла новую попытку завязать беседу: — Очевидно, всадники мучают только тех фермеров, что проживают на западном берегу реки. Скорее всего, они пользуются мостом, недавно построенным господином Бартоном Чемберленом, чтобы перебираться туда с восточного берега. Я собиралась навестить мистера Чемберлена как раз после нашего не очень полезного разговора.
— Мистера Чемберлена нет дома, — буркнул Догетт, скрестив руки на груди. — Они с женой на несколько дней уехали в Нью-Йорк.
— О, в самом деле? Чтобы закупить новую партию фосфора?
— Чего?
— Фосфора. Вещества, которое используется, чтобы нарисованные на костюмах всадников скелеты светились в темноте. Хороший эффект, если есть цель кого-то запугать. — Она окинула Догетта взглядом и заметила гладкие
