– Мы подошли к самому дому, и я не смог не повидать тебя. Я так и думал, что найду тебя в госпитале, дочка. По крайней мере, молился, чтобы так оно и было. Не мог не повидать тебя напоследок!
– Напоследок? – нарочито небрежно рассмеялась она. – Папа, послушать тебя, так мы встречаемся в последний раз! Но ведь война вот-вот кончится, и ты сможешь вернуться домой и начать новую жизнь. Мы оба начнем все заново…
Он ласково прижал палец к ее губам, заставив замолчать.
– Тс-с-с, дочка. Ты не такая дурочка. И слышала вести с войны. Юг вот-вот падет. Он уже стоит на коленях. Солдаты от голода готовы глодать мясо с павших мулов, а эта тухлятина расползается, прежде чем ее успеют донести до рта! Люди раздеты, разуты. Да, дочка, конец уже близок, а генерал Шерман направился как раз на Голдсборо. Я разузнал все, что нужно, и должен вернуться к нему, но прежде хотел повидать тебя и пожелать счастья – коли не суждено встретиться вновь. Хочу сказать, что люблю тебя… и всегда любил.
– Папа, не надо! – Она потянулась к отцу и удивленно опустила взгляд, услышав тихое поскуливание. – Киллер! Папа, неужели он еще жив?!
– Жив-живехонек. – Несмотря на мрачное настроение, Джон не смог не улыбнуться. – Конфедератам ни за что не прикончить ни такого старика, как я, ни такого старого пса, как наш Киллер!
Но тут Джон снова стал серьезным и сжал в ладонях ее лицо, заставляя смотреть прямо:
– Скажи-ка, ты вышла замуж за Натана Коллинза? Ты его жена?
– Нет, папа. Я отыскала Натана, и он привез меня сюда перед самым началом боев за Атланту. Он в армии у генерала Джонстона. Меня он хотел оставить у себя дома, но я не смогла…
– Не важно, – прервал Джон. – Я должен спешить, здесь слишком опасно! Если меня опознают, то линчуют на месте. А теперь слушай внимательно. Когда войска Шермана вступят в город, ни шагу из этого госпиталя! Наши солдаты могут вести себя жестоко, но если станешь им помогать, то тебе не причинят зла. И к тому же я постараюсь оказаться рядом и позаботиться о тебе… – Многозначительно приподняв бровь, Джон тут же поправил сам себя: – Не я, а мы с Тревисом. Мы с Тревисом позаботимся, чтобы с тобой ничего не случилось.
– Тревис? – По всему телу прокатилась знакомая горячая волна. – Он еще жив?
– Жив-здоров, а как же. И все такой же отчаянный рубака – на пару с Сэмом Бачером…
– Я не желаю слышать про капитана Колтрейна, – перебила она. – После того… – Ее голос сломался. Нет, ей не хотелось признаваться даже собственному отцу, как жестоко обманул ее Тревис.
– Я все знаю, дочка.
– Что ты знаешь? – растерянно заморгала она. Да как такое могло случиться? Откуда ему известно?..
– Я знаю, что он любит тебя, а ты любишь его. Тебе довелось увидеть его с той женщиной только потому, что он хотел вынудить тебя уехать. Он верно прикинул, что ты после этого встанешь на дыбы и на всех парах помчишься в Ричмонд. Ведь там, куда нас послали, тебе не было места, дочка. А еще мне кажется, он хотел дать тебе лишний шанс повстречаться с Натаном и окончательно разобраться в своих отношениях с ним.
– Это Тревис тебе рассказал?
– Мы с Сэмом сами до этого додумались. Тревис не из тех, кто пускается в откровения, однако я успел хорошо его узнать за это время. Если ты с кем-то рука об руку глядишь смерти в лицо каждый Божий день, ты не можешь не знать, что у него на душе.
Она не могла выговорить ни слова. Отвернувшись, Китти облокотилась на перила и смотрела на погруженный во тьму город.
– Так кто же из них двоих тебе милее? – раздался наконец за ее спиной голос Джона.
– Папа, я и сама не знаю. Натан… у нас с ним все так смешалось… да и с Тревисом тоже. Может, мне вообще стоило бы позабыть их обоих.
Отец хлопнул ее ниже спины, и от неожиданности Китти подскочила на месте:
– Может, ты и права, что продолжаешь упрямиться и не желаешь зажечь свет, а шаришь на ощупь. Я всегда говорил, что никто не бывает так слеп, как тот, кто не желает чего-то увидеть. Ну а теперь мне пора уносить отсюда ноги. Путь предстоит непростой, и я не желаю, чтобы на хвосте висела погоня.
Он крепко обнял Китти, поцеловал и повернулся было, но она, рыдая, схватила его за руку:
– Папа… а война… все и правда так плохо? Мы проиграли?
– Юг проиграл, – с удивительной горечью подтвердил Джон. – Шерман движется на Голдсборо, и у него достаточно людей, чтобы взять город штурмом, не тратя времени на осаду. Все слишком просто, дочка. И ни тебе, ни остальным горожанам не стоит пытаться бежать. Да и куда вы побежите? Война повсюду. По крайней мере, Шерман хотя бы прекратил поджоги и грабежи, вступив в Северную Каролину. Я слышал, он питает слабость к нашим местам, хотя остальным пришлось ох как несладко. Он попросту делал вид, что не замечает того, что вытворяют его солдаты, и позволял им тешиться как угодно. Генерал твердит, что Югу надо преподать урок, хотя Юг и так давно его усвоил…
– Ни с места! Ты кто такой?
Они застыли от неожиданности, увидев, как из кустов выскочил солдат в серой форме со штыком наперевес. С чувством собственной значимости, переполнявшим его, он закричал:
– Солдат, какого черта ты шляешься здесь посреди ночи?! Разве ты больной или раненый? А ну уноси отсюда задницу! Если тебе нечего делать в госпитале, то нечего и шататься вокруг него! Возвращайся в часть, все подняты по тревоге! В любую минуту здесь может объявиться Шерман!
– Так точно, сэр! Я и выскочил всего-то на секунду, перемолвиться словечком со своей леди!
– Кругом марш!
У Китти сердце разрывалось от страха.
– Он сейчас же уйдет, – обратилась она к солдату. – Пожалуйста, не сердитесь!
– Ну, так и быть, – сразу подобрел часовой. – У меня тоже есть девушка, и я бы не прочь ее повидать, но всех подняли по тревоге, и вот-вот начнется бой. Вот и вам, леди, лучше вернуться под крышу. Янки не будут стрелять по госпиталю. По крайней мере, мы на это надеемся.
– Да, конечно, – покорно закивала Китти, сжимая отца в прощальном объятии. – С Богом! – шепнула она, содрогаясь от беззвучных рыданий.
– А что передать Колтрейну? – поинтересовался он с нарочитой небрежностью, стараясь отвлечь от горестных мыслей и не дать расплакаться. Китти на миг задумалась и сказала:
– Попрощайся за меня. Именно это я и хотела сделать, когда разыскивала его в вашем лагере на берегу Рапидана.
– Не очень-то храбрись, девочка, – рассмеялся Джон. – Мы еще увидимся. Чтоб я сдох! Никогда бы не подумал, что воспитаю такую маленькую упрямицу!
И он исчез в ночи, все еще усмехаясь себе под нос. Часового южанина, судя по всему, это удовлетворило, и он тоже отправился восвояси. Китти бессильно привалилась к стене, ноги ее не держали, и она опустилась на землю. Здесь было так темно, что никто не сможет ее разглядеть.
