Тьяго.
За долгое время своей болезни я научился контролировать себя на людях и никак не выказывать, что мой член становится стальным при воспоминаниях о сочных губах парня. Парня, мать его!
– Ты куда подевался, Дуглас? Ещё раз бросишь меня так, я уйду, – шипит, Хэйли, пихая меня в грудь, но я резко перехватываю её руку, с ненавистью смотря в распахнутые голубые глаза, и грубо отбрасываю от себя.
– Ещё раз позволишь себе подобное, то я тебя вышвырну. Я ясно выразился?
– Дуглас, я же пытаюсь…
– Мне насрать, чего ты пытаешься добиться. От тебя требуется улыбаться, выглядеть, как с обложки, и не трахать мой мозг. Не для тебя это развлечение, – фыркая, успеваю схватить бокал с шампанским. Осушаю залпом под обиженный взгляд брюнетки.
– Дерьмо. Найди мне виски. Принеси из кабинета Бишопа. Живо! – Передавая Хэйли пустой бокал, вылавливаю взглядом из толпы гостей Стефанию, перешёптывающуюся с ним. Чёрт возьми, он настолько выделяется из всех, что я не могу отвести глаз. Он светится весь, как грёбаное солнце.
Дерьмо собачье.
Я хочу знать о нём больше. Хочу знать, насколько сильно меня ненавидит эта проклятая жизнь. Она создала меня уродом, обожающим члены и задницы. Она кинула меня в этот смрад богатства, наделила меня самым жутким характером и лишила меня того, что делало меня не такой задницей. А теперь ещё и подкинула Тьяго, чтобы поиздеваться и посмеяться над тем, что я не смогу иметь. Я тащусь от иностранной внешности. Тащусь от акцентов, от экзотики. У меня было много партнёров. Но есть постоянный. И он кореец, но всё это было не тем. Тьяго – мой идеал.
Приближаюсь к родственникам и близким друзьям семьи в лице Натана и останавливаюсь за шатром, слыша мягкий, мелодичный голос Тьяго. У него нет акцента. Мне нравится. Плевать. Мне нравится, как звучит его голос. Он уверенный и в то же время нежный. Чёрт.
Мудак ты, Натан. Закрой свой поганый рот и даже не смей унижать его. Это моя прерогатива.
Меня удивляет то, как легко и непринуждённо Тьяго обходит острые углы политических вопросов и меньшинств. Натурал, мать его. Самый настоящий натурал, который решил с помощью идиотки Стефании заполучить нечто большее. Да ни черта.
– Твой виски. – Хэйли находит меня, и я отворачиваюсь от шатра.
– Спасибо, милая. Больше не надевай это платье, оно отвратительно на тебе смотрится.
Девушка чуть ли не плачет от моих слов, но мне плевать. Я делаю глоток виски, наслаждаясь начинающимся дурманом. Только в нём можно немного расслабиться. Представить больше.
Хочу его увидеть.
Кивком головы показываю Хэйли идти за мной, и мы выходим из моего укрытия. Я сразу же нахожу взглядом Тьяго, сидящим за столиком рядом со Стефанией. Он чувствует мой взгляд и поднимает свой.
Моё тело возбуждается от удивления в его глазах. Его губы всегда улыбаются. Это какой-то чёртов ненормальный рефлекс на происходящее. Да отвернись ты. Дай просто посмотреть на тебя и возненавидеть сильнее.
– Что скажешь?
Поворачиваюсь к Бишопу, обращающемуся ко мне.
– Бессмысленная трата усилий, – фыркая, передёргиваю плечами.
– Я об этом иммигранте. Ты его видел? Он нацелен на…
– То же самое. Бессмысленная трата усилий.
– Дуглас. Это не смешно. Моя дочь притащила к нам подобный субъект. Что скажут в газетах, когда до них дойдёт это? Мы депортировали более сотни подобных ему, и теперь моя дочь подложила нам тухлую свинью.
– Это твоя дочь, Бишоп. Я считаю, что парень неплох, и между ними ничего нет. Она притащила его сюда для того, чтобы не быть одной. Вот и всё.
– Всё? А то, что она слила семь с половиной тысяч долларов это тоже ерунда?
– Что? Куда она слила такие деньги? – присвистывая, допиваю свой виски.
– Вот и узнай. Мне пришла распечатка с её счетов. Сегодня в восемь вечера сумма была переведена на закрытый счёт какой-то подозрительной компании. Ты в этом понимаешь больше. Займись этим. Этот Сантьяго может быть одним из шайки наркодилеров и подсадить Стефанию на них. Если это произойдёт, то и твоя карьера будет перечёркнута. Не забывай, что именно я помог тебе получить наследство в кратчайшие сроки. Работай на семью, Дуглас.
Искривляю губы в полуулыбке и недовольно киваю крёстному. Семья? Она мне не нужна. У меня семьи не было и не будет. Это всё фальшь. Я давно уже работаю в своём направлении, и благодаря мне и только мне остальные отделы ещё продолжают дышать. Бишоп не раз сам приходил ко мне и просил найти аргументы для его ребят в суде. Я это делал, и вот теперь мне придётся быть нянькой Стефании. Чёртова баба. Хотя…
Бросаю взгляд на полный столик гостей и, прищуриваясь, ухмыляюсь шире. Тьяго. Глупый, глупый тигрёнок, в моих руках. От меня теперь зависит его жизнь и будущее. Вероятно, я возьмусь за это дело. Я уже взялся.
Раздаётся вступительная речь ведущего. Хэйли кладёт свою руку на мой локоть, и мы направляемся к нашим местам за столиком рядом с крёстными. Обгоняю Натана и сажусь так, чтобы видеть Тьяго и Стефанию. Они о чём-то перешёптываются, улыбаясь друг другу. Наглый. Это не его вечеринка. Он не может вот так улыбаться всем, как будто он рад унижению и презрению в глазах окружающих. Да, это национализм. Но пора привыкнуть и говорить честно. Принимать иммигрантов среди тех, кто родился и имеет корни в Америке довольно давно, невозможно. Это табу. Это грязь. Это похоть. Моя похоть.
Я достаточно уже выпил, чтобы понимать, что если продолжу дальше в таком же ритме, то вряд ли смогу нормально мыслить. У меня нет аппетита. У меня нет никакого желания поддерживать разговоры и смотреть на Хэйли, поглаживающую меня по руке. Мне безразлично всё, кроме вон того паренька, собирающегося уходить.
– Дуглас?
– Отолью.
– Фу, гадость. Мог бы и…
Пошла на хрен. Не на мой.
Кивая Бишопу в знак прощания, бросая Хэйли за столиком, направляюсь за Стефанией и Тьяго в дом. Он уходит. Так рано? Правильно. Не для него подобные места. И всё же очень странно. Слитая крупная сумма. Неожиданное появление чёртового тигрёнка рядом с кузиной. Резкое решение уйти до второго основного блюда. Слишком всё неправдоподобно и плоско.
Скрываясь за тенью двери, прислушиваюсь к разговору Стефании и Тьяго. Они снова шепчутся. Но потом их голоса звучат намного громче. Они не могли видеть меня и знать, что я здесь. Договорившись об обеде, Тьяго уходит, а Стефания, счастливая и радостная, пролетает мимо меня. Любовь? С его стороны вряд ли. А с её… идиотка тупая.
Хватаю ключи от машины и выхожу через другую дверь к гаражам. Я бы мог подвести его. Мог, если бы не был самой настоящей задницей. Я ненавижу этого парня и всё, что с ним связано. Он везде солгал: о своей работе, об имени, о причинах его появления здесь. Такое я чувствую за версту. Задницей.
