Соледжа ничто бы не угрожало. Они не прошли бы тот путь вместе, не сблизились бы так… Ты слышал, как они называют друг друга? «Мой Дэрэк», «Мой Синеглазый». Не мой король, мой брат, мой принц – там точка в конце. Мой.
– Гэсса… На Маринике мне открылось не только моё сердце… Но я не имею права говорить об этом. Хотя то, что я вижу, заставляет меня надеяться, что даже два упрямых оболтуса найдут в себе мужество наконец объясниться… Сколько же можно!
– О чём ты?
– А ты до сих пор не поняла? Они же даже скрыть этого не могут… Братья! Зла не хватает… Хочется лицом к лицу поставить и в лоб спросить: долго вы всех обманывать будете?!
Гэсса растерянно смотрела на него.
– Неужели ты не догадываешься, когда люди зовут друг друга – мой… моя принцесса?..
Она смутилась.
– Гэсса… Дэрэк открыл мне простую истину: нельзя бояться любить… Да, мы маги. Да, долгожители. Но в наших силах продлить жизнь нашим любимым. Продлить молодость. Хотя ты и так слишком молода…
– По сравнению с тобой… да.
Хранитель откинул длинные пряди чёрных волос.
– Не так давно ты сказала, что сможешь полюбить только такого, как Синеглазый… Только постарше.
Она смутилась:
– Ты слушаешь всё, о чём говорят в Саоре?!
– Нет. Только то, что говоришь ты… уже полгода.
– И что ты слышал?
– Как ты справедливо обвинила меня – тогда. Напомнила мне о том, что я ещё человек. Должен любить…
– Ты тогда пришёл и сам сказал – я не ошиблась. И пропал! Но я имела в виду твоего сына… А сейчас…
– Сейчас я говорю о тебе.
– Я не понимаю…
– Понимаешь… Две тысячи лет – это постарше, Гэсса? И глаза у нас одного цвета.
– Но ты Хранитель! Создатель Саора! Не можешь же ты… Я обыкновенная женщина… разве я смею, – принцесса окончательно запуталась и покраснела.
– Гэсса…
«Как он красив! И эти глаза! И голос… очень похожий, но все же другой, более… ласковый? Нежный? И почему он так смотрит на меня? Словно… Нет, не может быть!»
Он нагнулся к ней, привлёк к себе, и Гэсса осознала, что он очень сильный и горячий, а волосы мягкие-мягкие и приятно щекочут лицо, и ещё он дрожит, и дыхание у него прерывистое, а в глазах при таком близком рассмотрении мерцает огонь…
– Я искал тебя две тысячи лет в миллионах миров. И нашёл, и теперь хочу быть рядом – всегда. Стань моей принцессой, Гэсса.
– Но ты Создатель.
– Тогда, – смущённо улыбнулся Тор, – стань моей женой. Принцессой же ты всё равно останешься.
Где-то глубоко внутри Гэссы ощущение нереальности вдруг вспыхнуло и распалось миллионами отражений настоящего счастья.
– Мне кажется, я давно тебя знала… и ждала. Наверно, я видела в Синеглазом тебя…
– А я никогда не встречал такой, как ты. Для меня ты – единственная и желанная.
– Скажи это…
– Я люблю тебя, Гэсса…
***
Дэрэк тихонечко постучал, выждал секунду и просунул голову в дверь.
– Заходи, – обрадовано шепнула Эльгер. – Он всё время тебя зовёт, даже во сне.
Принц проскользнул и присел на край кровати. Королева держала Джэда за руку, словно боялась, что он опять ускользнёт от неё. Когда она повернулась к юноше, её глаза подозрительно блестели:
– Он стонет. И пытается прикрыть лицо руками. И судороги…
Дэриэн ласково обнял её:
– Даже для такого, как он, это было слишком тяжёлое испытание, Эльги. Иди отдохни. Я побуду.
Она не стала спорить:
– Хорошо. Когда ты рядом, я спокойна. Позовёшь потом?
– Обязательно. Кстати, ты Тора не видела?
– Заходил после Совета, потом пошёл Гэссу разыскивать.
– Она тоже куда-то пропала.
Эльгер неохотно отпустила руку мужа, поднялась.
«Умница наша Эльги, – с гордостью отметил Дэрэк. – Держится, не показывает, как ей тяжело. Хорошо, что она хоть не была тогда с нами, не видела…»
– Ты не спишь, – уверенно сказал он, когда королева скрылась за дверью, – можешь больше не притворяться.
– Иначе она не ушла бы, а ей нужен отдых, – Синеглазый улыбнулся, потянулся ему навстречу. – Как всё прошло?
Дэрэк обнял его, помог устроиться поудобнее.
– Без смертоубийства. Орнг, правда, всё рвался вызвать Скера на Поединок, и Лейгни позорно разревелась, когда смотрели воспоминания. Первый раз видел принцессу Осха рыдающей навзрыд.
– Твои воспоминания?
– Да. Я ворвался первым и рассмотрел всё подробнее других…
– Дэрэк мой… Ты забирал мою боль, знаешь? Я всё время чувствовал, что ты рядом. Что ты слышишь меня. Не сомневался, что заставишь всех поверить и помочь. Но то, что ты кинешься на Стражей! А если б тебя убили? Как Тэнга?! О чём ты думал?!
Дэрэк спрятал лицо у него на груди, слушая, как сильно бьётся сердце:
– Кто тебе рассказал про Стражей и Тэнга? Я просил не говорить! По крайней мере, пока ты не поправишься!
– Дэрэк, я Хранитель… Едва очнувшись, я ощутил его уход. Остальное у Эльги выпытал.
– Как ты сейчас? Голова кружится, я знаю.
– Немного. И от слабости спать хочется, а засыпать страшно… Во сне я опять в том подземелье. Долго вспоминал – откуда такое под Хранилищем? Потом всплыло, что Аржэн распорядился. Он там вино с Земли держал, прапрадед большой был до него охотник… Жуткая кладовая… В общем, ночные кошмары на ближайшее время мне обеспечены. – Джэд сильнее прижал юношу к груди: – Не говори никому. Особенно Эльги. Стыдно, что так глупо попался. Что очутился в таком состоянии. Слепой, беспомощный… Магия блокирована. И голос – торжествующий, во всех подробностях комментирующий происходящее, методично перечисляющий, что он сейчас сделает и что я при этом почувствую… пока ещё мог слышать.
– Как ты вообще продержался! – Дэриэн хотел оторваться на миг, чтобы вытереть слёзы. Джэд не дал, держал крепко-крепко.
– Когда ты оттягивал часть боли, я думал о вас – о тебе, об Эльги… О Саоре. Обо всём, что было дорого. И об отце. Не об Аргене, о Торе… Желал его увидеть, сказать, как благодарен ему – что вырастил, воспитал, обучил… что вернул к жизни на Маринике.
– А ещё на Земле, – вставил Дэрэк, – и сейчас…
– Он столько со мной возился! Помню, лет в пять меня здорово поколотили – трое на одного, и все выше на голову… Руку, кажется, сломали. Тор залечил, отругал… и начал учить драться. Через пару лет меня боялись задирать даже старшие воспитанники. А его уроки! Эдра отдыхает! Заставлял зубрить часами, я недоумевал и злился… зато потом, в Саоре, оказалось, я знаю больше Наставницы. Но он никогда не проявлял чувств. Первое ласковое слово я услышал от него, когда он попрощался со мной, уходя. Первый раз он сказал «мой Синеглазый»… И бросил.
– Не мог он иначе, – проворчал Дэриэн. – Он перестал видеть твоё будущее. Ты лучше меня знаешь, что это значит. А для Тора, никогда до того не любившего, это было внове и пугающе… это ты у нас ничего не боишься…
– Кроме ночных кошмаров, – Джэд вымученно засмеялся, – и состояния, в котором
