Книга Стражи времени - Сергей Ванин

Через два часа «Опель» Язёва миновал Боровицкие Ворота московского Кремля. Полковник ехал на доклад к Лаврентию Берия. Войдя в приёмную министра, полковник поздоровался с секретарём Бирии, Тимуром Тимур, высокий, рослый сорокалетний мингрел искренне улыбнулся посетителю. Густые смоляные брови помощника наркома стремительно взметнулись вверх.

— Иван Иванович, дорогой! Сам тебя с утра ищет! — Тимур понизил голос и зашептал, прикрывая ладонью аккуратные чёрныё усики. — С самого утра здесь, в Кремле, находится. Верховный вызвал на семь вечера. Лаврентий Павлович очень волнуется.

— Ничего, Тимури, — полковник крепко пожал сухую, твёрдую, как дерево, ладонь секретаря, — теперь наркому есть, с чем к Иосифу Виссарионовичу идти. Я думаю, всё пройдёт отлично.

— Дай Бог, — Тимур распахнул перед Язёвым дверь кабинета министра госбезопасности.

Лаврентий Берия поднял на полковника красные от бессонницы глаза и показал рукой на стул.

— Садись, Иван Иванович, — Берия встал и зашагал по кабинету.

Впреки своему обыкновению носить гражданский костюм, сегодня нарком был одет в форму. Фуражка сиротливо лежала на огромном столе рядом с початой бутылкой армянского коньяка и хрустальным бокалом.

— Давление с утра мучает. Двести на сто. Доктор не велел вставать с постели. А как тут лежать, когда такие дела творятся, — нарком снял пенсне и закрыл воспалённые глаза, — работы по созданию атомного оружия ведутся крайне медленно. Не успеваем, американцы, того гляди, условия нам диктовать начнут. Да ещё Авакумов Хозяину на меня и моих людей хулу возводит. Тебя, Иван Иванович, жаждет арестовать. Сначала Дадуа извёл, теперь за тебя взялся. — Ситуация неприятная, — полковник пригладил редеющие седые волосы, — но я думаю, Лаврентий Павлович, всё это поправимо.

— Что поправимо? — Не понял нарком. — Да ты слышишь, полковник, о чём я тебе говорю?

— Так точно, — Язёв протянул министру кожаную папку, — ознакомьтесь, пожалуйста, Лаврентий Павлович. А я пока у Тимури в приёмной чайку выпью. А то с утра носишься по казённой надобности, как угорелый, перекусить некогда.

Но Берия уже не слушал полковника. Открыв папку и нацепив на нос пенсне, министр углубился в чтение. Читал он долго и вдумчиво, временами, закрыв папку, принимался бегать по кабинету.

— Это невероятно, это неслыханно! Этого просто не может быть. Эх, если бы я знал об этом раньше, — бормотал Берия себе под нос, перелистывая страницы.

Наконец, он отложил папку и, сняв пенсне, закрыл глаза. Так министр сидел с полчаса, после чего, решительно поднялся из-за стола и взглянул на величественные напольные часы, корпус которых был украшен знаменитым уральским малахитом. С момента прихода в его кабинет полковника Язёва прошло почти три часа.

— Иван Иванович войди, — слегка приоткрыв тяжёлую дубовую дверь, соединявшую кабинет с приёмной, крикнул Берия.

Через секунду Язёв уже стоял перед министром.

— Это грандиозно, колоссально! У меня нет слов! — Берия снял пенсне и разлаписто обнял Язёва.

Полковник серьёзно обеспокоился, как бы наркома не хватил удар. Берия же наоборот, почувствовал себя лучше.

— Как будто, гора с плеч упала. Как будто, помолодел лет не тридцать, — хлопая Язёва по плечу, радовался министр. — Да, а что мы будем делать с фигурантами?

— Капитан Воронцов получит свои кристаллы и пусть перемещается обратно. Борзяк с профессорской дочкой и самим профессором пусть катятся на все четыре стороны, — Язёв почесал лоб, — Зубарева и Бородина заберу к себе на службу. С ними мне будет проще контролировать деятельность нашего нового агента в американской разведке. Я имею в виду, Отто фон Шлёсса.

— Это почему? — Спросил Берия, поправляя пенсне.

— Зубарев, к примеру, хорошо знает характер немца. А это немаловажно, — ответил Язёв.

— Вот, вот! — Берия вскочил из-за стола. — Высшая степень квалификации контрразведчика — это не уничтожение противника, а умение заставить его работать на себя.

— Так точно, — подтвердил Язёв.

— Подожди, а что же будет с кристаллами? — Опомнился нарком, — Это что же, Воронцов утащит все кристаллы времени с собой? А вдруг они нам тоже пригодятся?

— Не волнуйтесь, Лаврентий Павлович, я отдам ему ровно половину. Вторую половину оставим у себя и спрячем, скажем, под памятником Минину и Пожарскому на Красной Площади. Это место известно всем и в любое время таковым и останется. Перед отбытием я скажу Воронцову, где будут лежать эти кристаллы. Он, попав в своё время, без труда извлечёт их из-под постамента памятника, являющегося визитной карточкой Москвы любого времени. Для этого можно придумать реставрационные работы. Ну, тамошние чекисты разберутся, что можно втюхать широкой общественности для того, чтобы провести изъятие кристаллов, — Язёв, закончив говорить, скромно потупился, изучая паркет ручной работы, которым был покрыт пол кремлёвского кабинета Берии.

— А аппаратура? — Берия аж подпрыгнул на стуле, на который уселся, выслушав доклад полковника. — А аппаратура по переходу во времени, которую разработал этот профессор Линке, она останется в нашем распоряжении?

— Естественно, — полковник утвердительно кивнул головой, — комплект оборудования мною изъят. Кроме того, я научился управляться с ним, а починить его может любой техник. Это совсем несложно.

— А люди, то, что мы отпускаем участников этой таинственной истории с миром, — Берия вытер вспотевшее лицо платком, — не делаем ли мы ошибки? Может, лучше их расстрелять, чтобы не было утечки информации?