— А что я ещё умею? — поинтересовалась я вслух. Опять неизвестно у кого. На этот раз корневик решил мне ответить.
— В У-Наринне выяснишь, — радостно пообещал Корняга.
— Ну, ты и добрый, — проворчала я, усаживаясь в седло.
Вскоре холмы с магическим озером остались позади. Прислушиваясь к своим ощущениям, я чувствовала, как плещется внутри меня прохладная огненная сила.
Кем, интересно знать, был этот колдун, чью неупокоенную душу я наконец-то отправила во Тьму? Стражем озера? Не похоже. Если он и был стражем, то самозванным. Наверное, когда-то он свернул к озеру, привлечённый сверканием магии — точно так же, как это сделала я. И тоже окунул ладони в чистую воду. Прикоснулся к силе. Но… пожадничал. Взял вместе с водой магической силы больше, чем было в нём силы жизненной.
Я отбросила со лба прядь волос, одновременно отмахиваясь от лишних мыслей.
Мне некогда оглядываться на пройденный путь. Я ещё не достигла цели.
Весь остаток красного дня мы продвигались на запад. Вороной жеребец шёл то рысью, то шагом, то пускался в галоп. К вечеру задул сильный восточный ветер, подгоняя своего тёзку. Когда огромный багровый Четтан повис над самым горизонтом, вдали замаячила тёмная полоса леса.
Незадолго до пересвета я остановила коня и спешилась. Раздевшись, я старательно свернула одежду и сапоги, заново упаковала походные сумы, подтянула упряжь. Завтра я этого сделать не смогу, а Одинца рядом нет — так что всё нужно привести в порядок сейчас. Я взглянула на Корнягу, собираясь дать ему наставления на завтра — и промолчала. Всё было понятно без слов.
Четтан уполз за край земли. Восточный ветер усилился, и я вздрогнула от холода.
На тёмном небе вспыхнули звёзды. Ночь внимательно разглядывала меня сотнями глаз. И вдруг на мгновение звёзды затмил чёрный силуэт. Крылатая тень пронеслась надо мной. Затем ещё одна. И ещё.
Высоко в ночном небе, раскинув крылья, парили демоны.
Я вдруг почувствовала их радость и нетерпение. «Завтра!» — кричали мысли демонов. — «Завтра! Совсем скоро!»
Завтра, когда взойдёт и снова зайдёт Четтан, притихший мир услышит песню демонов Ночи.
На востоке край неба осветился тёмно-голубым сиянием. Моё сердце дрогнуло и убыстрило ритм. Кровь рванулась по жилам с удвоенной скоростью. Тело разогревалось, оно с каждым мгновением становилось всё горячее. Холодный ветер пронизывал меня насквозь. Я задрожала.
Ослепительный синий краешек Меара показался из-за горизонта. Я почувствовала, как жар превращения расплавляет мою плоть. Сердце колотилось, как бешеное, но вдруг пропустило сразу несколько ударов. Оно меняло форму, из человеческого становилось карсьим.
Подавляя животный ужас, я упрямо вслушивалась в изменения, которые происходили во мне. Каждая перемена отзывалась болью — то жгучей, то тянущей, то сокрушительной, как удар секиры.
Зашевелились кости — в одних местах сжимаясь, в других растягиваясь. Мой череп заколыхался, как отражение в воде, меняя расположение выпуклостей и впадин. На краткий и страшный миг я полностью ощутила собственный скелет, а затем это ощущение сменилось другими.
Кожа стремительно покрылась шерстью. Ногти свернулись в трубочки, уплотнились, превратились в острые прочные когти. Зубы заострились. Зрение, на миг затуманившись, вернулось изменённым. Обретённый звериный нюх превратил обычный ветер в сложную смесь запахов.
Превращение заняло лишь несколько мгновений — столько, сколько нужно было Меару, чтобы взрезать тьму первым синим лучом. Но за эти несколько мгновений я узнала о своём теле больше, чем за всю предыдущую жизнь, за обе её половины — звериную и человеческую. Теперь я чувствовала каждую косточку, каждую мышцу.
По мере того, как менялось тело, я отмечала изменения в мыслях. Одни мысли сместились в дальний угол сознания, стали неважными. Другие выдвинулись поближе.
Но это по-прежнему была я. Женщина-мадхет по имени Тури. Идущая в Ночь.
Глава двадцать шестая Четтан, день тринадцатый. Меар, день тринадцатый
Чёткость мыслей вернулась ко мне, когда вулх спешил по следу. Бугры мышц под серой шкурой мерно вздымались и опадали. Вулх бежал, а усталости просто не существовало. Отчётливый запах указывал дорогу.
Вулх нагонял хорингов.
Я взглянул, где нахожусь, и, к моему удивлению, вулх послушно вскинул голову, оторвав нос от земли. На бегу я огляделся. Всё та же унылая, усеянная валунами равнина. Только теперь я часто заранее знал, что именно кроется за очередным булыжником. Если там что-нибудь крылось. Видеть стало необязательно. Слух, и главное — запахи. Это казалось важнее, чем зрение.
Послушный моей воле, вулх остановился.
Вот так-так! Выходит, теперь я могу управлять этим телом? Ну-ка…
Шаг вперёд. Поворот. Прыжок.
Тьма! Получается. Получается! Я теперь не просто пробуждаюсь в вулхе, я сам становлюсь им. Это же… Это же то, о чём я мечтал всю сознательную жизнь!!
Такого оборотня, как я, изловить и убить будет очень непросто. Держитесь, Чистые братья… И на вас нашлась управа. Разумный вулх, хладнокровный и расчётливый, умеющий обойти любую ловушку и способный расставлять свои. Вооружённый памятью и знаниями человека, и впридачу — чутьём и слухом вулха. И его звериной силой.
Впервые я задумался, что в сравнении с людьми кажусь высшим существом. Неудивительно, что люди нас ненавидят, и поэтому убивают. Люди всегда убивают чужаков и непохожих на себя.
Однако не стоит терять драгоценные минуты. Сколько времени прошло после пересвета?
Я задрал голову и взглянул в непривычное красноватое небо. Вообще-то небо было синим, но не таким насыщено-синим, как при Меаре. Блеклым. И, как я уже сказал, красноватым. И Четтан вовсе не напоминал клюквину, как обычно бывало на восходе.
Вулху эта картина успела за много кругов впечататься в естество, так что он даже не задумывался о подобных вещах. Моран же в мире красных дней только осваивался, поэтому ему всё было безумно интересно. К примеру, чахлые кустики травы казались не тёмно-зелёными с серыми оттенками, а розоватыми. Но, в основном, всё равно зелёными. Розоватый оттенок ускользал от глаза, но совсем не пропадал.
Итак, Четтан, судя по высоте, взошёл часа два назад. Долго же я пребывал джерхи-где… Сверившись с непонятным человеку чувством, я убедился, что от Знака меня отделяет добрых пять миль. Вулх пошёл по следу хорингов, но, скорее всего, не сразу. Как только Моран стал пробуждаться, наверное. А до того что делал? Кажется, сгорал от желания помочь Морану, но не понимал, что нужно делать. От Знака ушёл, чтоб Тури не перехватила. И ждал. А когда Моран, я то есть, подал первый знак присутствия, скорее всего неосознанный, уловил моё страстное желание догнать хорингов и немедленно бросился по следу. Молодец, серый брат! Умница. Мысленно чешу тебя за ухом.
