Раненому казалось, что мотылек своими огромными радужными крыльями закрывает весь мир. Он сосредоточился на нем и не хотел видеть длинные вытянутые силуэты, потянувшиеся по мосту. Осмелевшие бандиты, не получающие отпора, не спеша Зашагали толпой, ощетинившись винтовками. Они решили, что защитник убит или смертельно ранен, но он нагнал на них такой страх, что разбойники шли к нему, как к затаившемуся в засаде тигру.
«Почему же нет помощи? — думал Джай. — Почему так долго едет Виру? Я умру прежде, чем он вернется». Ему казалось, прошла уже целая вечность, на самом деле бой длился всего около десяти минут.
Джай упорно не желал замечать идущую к нему банду. Он вдруг почувствовал безразличие ко всему, ему хотелось лишь немного отдохнуть здесь, на земле, перед вечным забвением на небе.
«Ты должен сражаться», — шепнул ему знакомый голос.
— Мама? — удивился Джай. Это была она, сотканная из полупрозрачного искрящегося облака, красивая и молодая. Мать улыбалась ему светлой беспечальной улыбкой, складки шелкового туманно-белого сари висели неподвижно.
«Ты должен сражаться, мой сын, — повторила она, — ты должен сражаться за свою любовь, за друга, за тех, кто убит и требует мщения».
— Хорошо, мама, они никогда не перейдут эту пропасть. Я не пропущу их.
Мать вдруг растаяла, а на ее месте стояла Ратха, в таком же белом вдовьем сари. Лучезарное видение шагнуло к нему, он почувствовал на щеке прикосновение шелковой ткани. Спустя мгновение, Джай осознал, что это мотылек тронул его своим нежным крылышком.
Защитник подтянулся на локтях, вытянул руку с револьвером, сфокусировал зрение, и вытянутые фигуры превратились в разноцветную толпу бандитов. Джай не стал тратить на них патроны. Он прицелился в динамитные шашки и нажал на курок. Джай не заметил кровь, выплеснувшуюся из его горла на револьвер. Рукоять скользнула в ладони, и пуля ушла мимо.
— Он еще живой! — завопил грузный громила. — Стреляйте же или мы взорвемся!
Напуганные воскресшим защитником, головорезы беспорядочно разряжали оружие. Мелкие осколки камней иссекли лицо Джая, превратив в кровавую маску, но он не обращал на это внимания. Поднялся во весь рост, выстрелил еще раз и опять мимо.
— Убейте его! — вопил старший, пятясь и размахивая бесполезной саблей.
Грянул новый залп. На этот раз он был более точным. Однако Дэва ничто не могло остановить.
— Спасайтесь! — закричали бандиты. В ужасе перед неуязвимым воином, они бросали оружие и беспорядочной толпой побежали прочь.
Защитник стоял, не скрываясь, грозный, словно демон разрушения. Он стиснул револьвер обеими руками и выстрелил. Взрыв потряс мост, вырвав в нем огромную дыру, почти разрушивший его. Взметнувшимся огненным вихрем Джая подбросило в воздух и отнесло назад, бросив раненой спиной на скалы.
— Джай, Джай! — раздался громкий крик.
По дороге скакал всадник. Это был Виру. Он слышал взрыв и спешил к другу, не надеясь застать его живым. Но Джай не умер, он полз по дороге, израненный, обожженный, истекающий кровью.
— Джай! — вскричал Виру, спрыгивая с коня.
Приподняв друга, он со страхом ощутил горячую кровь, заливающую руки.
— Все хорошо, — прошептал тот, — посмотри, как я с ними расправился.
— Да, Джай, все хорошо.
— Конечно. Ты же рядом со мной, как всегда, — воин вдруг странно вытянулся и в горле его заклокотала ищущая выхода кровь.
— Джай, — жалобно сказал Виру, — не уходи, ты должен жить!
— Нет, Виру, мой бой закончен, закончен…
— Нет, не умирай!
— Я ни о чем не жалею. Со мной рядом всегда был настоящий друг, — слабая улыбка появилась на потрескавшихся, покрытых запекшейся кровавой коркой губах. — Жаль, что я не смогу рассказывать сказки твоим детям.
— Что ты, Джай, ты обязательно поправишься…
— Виру, ты обязательно расскажи детям о нашей дружбе. Пусть они помнят обо мне…
— Не надо, Джай, ты сам им расскажешь.
Из-за скалы показалась толпа крестьян. Впереди всех бежала Ратха.
— Посмотри, Виру — проговорил умирающий, — она пришла ко мне! — Печально засвистел ветер, и в воздухе словно зазвучала та самая мелодия, которую наигрывал Джай своей любимой. — Как все могло быть хорошо, — пробормотал он, — как все могло быть…
Сильная судорога прошла по его телу. Он выгнулся так, что опирался лишь на пятки и затылок. Виру пытался удержать друга, тот забился в его руках. Джай захрипел, из горла широкой струей хлынула алая кровь, заливая Виру.
Ратха остановилась в трех шагах от любимого. Она так и не смогла приблизиться к нему. Джай уходил от нее, уходил навсегда. Порыв ветра, взметнув край вдовьего покрывала, укутал ее.
— Не умирай! — закричал Виру.
Джай уже ничего не слышал. Он тихо вздохнул в последний раз, лицо разгладилось и приобрело спокойное выражение очень уставшего человека, который наконец-то заснул. Кровь перестала течь из его ран, она медленно нехотя сочилась. Иссяк родник жизни, весь впитавшийся В сухую землю.
Виру, державший друга на руках, бережно опустил его, смывая засохшие красные полосы на лице умершего своими слезами. Джай вытянулся, глухо стукнулась о землю безжизненная рука, и из открывшейся ладони выкатилась серебряная монета. Виру поднял ее. Это был тот самый жребий, решивший судьбу друга, но почему он сжимал ее в последние минуты жизни? Все объяснилось, когда он повернул монету и увидел на обратной стороне тот же профиль. Не поверив своим глазам, повернул монету еще раз — это была фальшивая монета игрока с двумя орлами!
— Джай! Зачем ты это сделал! Ты хотел спасти меня! Но как мне теперь жить?!
Ратха прислонилась к Тхакуру. Она словно окаменела. Лицо ее было неподвижно, но из глаз лились слезы. Тхакур сурово смотрел на Джая. Сейчас этот юноша был так похож на него самого в молодости.
Вскочив на ноги, Виру поднял к небу стиснутые кулаки и надрывно прокричал:
— Я клянусь твоей кровью, Джай, ни один бандит не уйдет от меня! Слышишь, Габбар! Я иду! Я убью тебя!
Он широко размахнулся и швырнул монету в пропасть. Виру бросил жребий, суливший смерть главарю.
— Помни, что ты обещал! — крикнул Тхакур, но Виру ничего не слышал.
Прыгнув с разбегу в седло, он пришпорил коня и с грохотом промчался по мосту. Мститель скакал, держа повод одной рукой, а другой сжимая револьвер.
Глава сорок пятая
— Ну, где они? — спросил Габбар.
Грузный огромный головорез сник, стал меньше ростом. Он на глазах терял свой зверский вид, становясь похожим на сдувшийся воздушный шарик.
— Мы убили одного, а второй сбежал.
— Сбежал? — главарь усмехнулся. — Ты шутишь? Эти люди, если уж вступают в бой, то не убегают. Я думаю, сбежал ты и увел с собой людей. Ты опозорил мое имя…
