Любил я светлых вод и листьев шум, И белые в тени дерев кумиры, И в ликах их печать недвижных дум. Все — мраморные циркули и лиры, Мечи и свитки в мраморных руках, На главах лавры, на плечах порфиры — Все наводило сладкий некий страх Мне на сердце; и слезы вдохновенья При виде их рождались на глазах. Московский Юсуповский сад юному Александру казался обширным — маленькому ребенку все представляется несколько преувеличенным. К тому же народу в саду гуляло сравнительно немного. Сюда допускалась исключительно публика, лично известная владельцу, — жильцы его домов с семьями или просто знакомые.
Николай Борисович постоянно сдавал в аренду, под жилье, большую часть владений в Огородниках. Сдача в аренду городской недвижимости и тогда приносила вполне ощутимый доход, который Юсупов не считал нужным упускать и тщательно следил за тем, чтобы хоромы не пустовали. Для привлечения жильцов даже объявления в газеты давались. Рассказы же о желании князя привлечь Сергея Львовича к своему домашнему театру сдачей в аренду квартиры кажется всего лишь басней. Просто князь считал, что недвижимость должна приносить доход. Считал, надо заметить, весьма неплохо.
Князь Ф. Ф. Юсупов-старший на 300-летнем юбилее Дома Романовых. Фотография 1913 г. ГМУА.
А как же возник знаменитый «литературный адрес» «у Харитонья в переулке»? Оказывается, достаточно просто — сюда, по соседству с Юсуповскими палатами, к больной московской тетке, жившей в Огородниках, родные привезли из деревни Татьяну Ларину. Сам автор романа — Александр Сергеевич Пушкин — провел в окрестностях дворца несколько лет в пору счастливого детства и знал эти места очень хорошо. Неподалеку, в доме 7 по Малому Харитоньевскому переулку, на рубеже XVIII и XIX веков располагалась скромная усадьба бабушки поэта Ольги Васильевны Пушкиной.
К сожалению, «У Харитонья в переулке», Татьяна Ларина прожила совсем недолго. На балу в Московском Благородном собрании (Доме Союзов), где Николай Борисович состоял Старшиной, и где зимами располагалась главная «московская ярмарка невест», Татьяна встретилась с генералом Греминым, за которого благополучно вышла замуж. «Родня и друг» Евгения Онегина, Гремин, в опере П. И. Чайковского поет о Татьяне чудесную арию «Любви все возрасты покорны».
Среди тех мест, где Петр Ильич мог наблюдать за последними генералами пушкинской поры, был и Московский Английский клуб. Сюда великий композитор несколько раз в году ходил обедать — когда имелись свободные деньги и когда записывал друг, член клуба — Н. Г. Рубинштейн. Старший сын поэта А. А. Пушкин почти полвека состоял в клубе и наверняка встречался здесь с композитором. Состоял в клубном сообществе и лучший Ленский России (до появления на сцене Л. В. Собинова, разумеется), первый исполнитель партии Германа в «Пиковой даме» — знаменитый тенор Николай Николаевич Фигнер.
Князь Николай Феликсович Сумароков-Эльстон (Юсупов). Фотография начала 1900-х гг. ГМУА.
Кстати, московская молва давно определила и тот скромный деревянный домик на углу Большого и Малого Харитоньевских переулков, где прошли первые московские дни Татьяны Лариной. Увы, после революции, в 1935 году, снесли даже его, «посвятив» эту варварскую акцию благоустройству района в связи с приближавшимся столетием со дня гибели поэта.
После смерти Николая Борисовича участок «Юсупова сада» вместе со всеми хозяйственными строениями и насаждениями оказался за ненадобностью продан городу. Позднее здесь разместился один из городских работных домов, созданный на средства купцов-благотворителей. Прославился бывший работный дом в первые годы после революции. Сюда как-то раз нагрянул Ленин в обществе нескольких кавказцев. Организационная работа в тогдашнем «Баумановском» подрайоне Москвы, как большевики назвали эту часть города, шла из рук вон плохо. Ильичу самому пришлось заниматься организацией митинга, на котором он и выступил с традиционной зажигательной речью перед рабочими, после чего благополучно убыл на открытие Рабочего дворца имени товарища Загорского на Благуше. Впрочем, эта история уже совсем из другого времени и совсем иных нравов…
Церковь Трех Святителей у Красных Ворот во время разборки. Фотография 1928 г.
ЦЕРКОВЬ ТРЕХ СВЯТИТЕЛЕЙ У КРАСНЫХ ВОРОТ
Московским приходским храмом Юсуповых официально считалась церковь Трех Святителей у Красных Ворот. Красные Ворота князь, по своему служебному положению, при очередной коронации убирал цветами и ветвями. Заодно менялись щиты с вензелями очередного императора, производился текущий ремонт уникального памятника московской архитектуры. Ныне он варварски уничтожен усилиями отдельных «товарищей».
