— Ты присоединишься к нам, не так ли, Рассел? — прогудел он, что прозвучало скорее как приказ, чем приглашение.
Армстронг уже высказал Расселу свое мнение о выставке, которое ему с трудом удавалось скрывать от Саммерса. Он пытался уклониться от встречи с того момента, как Саммерс заявил, что нашел идеальное место для фонда. Но Рассел предупредил его, что Саммерс становится нетерпеливым и даже начинает угрожать:
— Не забывайте, у меня есть выбор.
Армстронг вынужден был признать, что ресторан Саммерс выбрал превосходный, но за прошедший месяц он успел привыкнуть к экстравагантным вкусам этого человека. После основного блюда Саммерс снова повторил, что крайне необходимо подписать договор об аренде нового здания как можно скорее, иначе у фонда не будет дома.
— В первую нашу встречу я ясно дал понять, Дик, что передам вам акции только при условии, что в обмен вы купите для фонда новую галерею.
— Именно это я и собираюсь сделать, — твердо сказал Армстронг.
— До годового общего собрания. — Мужчины уставились друг на друга через стол. — Я предлагаю вам распорядиться, чтобы договор составили немедленно. Он должен быть готов для подписи к понедельнику. — Саммерс поднял бокал с бренди и залпом выпил. — Я знаю кое-кого еще, кто с радостью его подпишет, если вы вдруг откажетесь.
— Нет-нет, я распоряжусь, чтобы его составили немедленно, — заверил его Армстронг.
— Хорошо. В таком случае я покажу вам помещение завтра утром.
— Завтра утром? — переспросил Армстронг. — Уверен, я смогу выкроить время.
— Часов в девять подойдет? — уточнил Саммерс, когда ему подали кофе без кофеина.
Армстронг проглотил свой кофе.
— Девять часов меня вполне устроит, — наконец кивнул он, потом попросил счет. Оплатив очередное излишество Саммерса, он бросил салфетку на стол и встал. Директор фонда и Рассел тоже поднялись и молча направились следом за ним к поджидавшему Дика длинному лимузину.
— Увидимся завтра в девять утра, — на прощание сказал Саммерс, когда Армстронг уселся на заднее сиденье.
— Непременно, — буркнул Армстронг, даже не повернув головы.
По дороге в «Пирр» Армстронг сказал Расселу, что ему нужны ответы на три вопроса. Адвокат достал из внутреннего кармана пиджака небольшой обтянутый кожей блокнот.
— Первое: кто контролирует фонд? Второе: сколько прибылей «Стар» он съедает за год? И третье: существует ли какое-то положение закона, обязывающее меня тратить три миллиона на это новое здание, о котором он все время твердит?
Рассел быстро записывал.
— Ответы мне нужны к завтрашнему утру.
Лимузин остановился перед входом в гостиницу. Армстронг кивнул Расселу на прощание, потом вышел из машины и решил немного прогуляться. На углу Шестьдесят первой и Мэдисон он купил номер «Нью-Йорк Стар» и улыбнулся, увидев свою огромную фотографию, занимавшую чуть ли не всю первую полосу, с подписью «Председатель» внизу. Он скривился, обнаружив на той же полосе фотографию Таунсенда — правда, она была значительно меньше и располагалась внизу страницы. Надпись под ней гласила: «20 миллионов прибыли?»
Армстронг сунул газету под мышку. Вернувшись в гостиницу, он шагнул в лифт и задумчиво сказал лифтеру:
— Кого волнуют двадцать миллионов долларов, если ты можешь стать хозяином «Стар»?
— Простите, сэр? — недоуменно посмотрел на него лифтер.
— Что бы ты предпочел, — спросил Армстронг, — «Нью-Йорк Стар» или двадцать миллионов долларов?
Лифтер поднял взгляд на громадного человека, который выглядел совершенно трезвым, и с надеждой сказал:
— Двадцать миллионов долларов, сэр.
Утром Таунсенд проснулся с затекшей шеей. Он встал, потянулся и вдруг заметил на полу устав «Нью-Йорк Стар». И тогда он вспомнил.
Он подошел к спальне и осторожно приоткрыл дверь. Анжела крепко спала. Он тихонько закрыл дверь, вернулся к столу и позвонил в службу обслуживания в номерах. Заказав завтрак и пять газет, он попросил убрать со стола после вчерашнего ужина.
Через некоторое время дверь спальни снова открылась, и оттуда робко вышла Анжела. Таунсенд читал «Уолл-Стрит Джорнал» и пил кофе. Она задала ему тот же вопрос, что и при встрече в галерее:
— Вы кто?
Он дал ей тот же ответ. Она улыбнулась.
— Могу я заказать вам завтрак?
— Нет, спасибо, но вы можете налить мне большую чашку черного кофе. Я сейчас вернусь.
Дверь спальни закрылась и открылась снова только через двадцать минут. Анжела заметно нервничала, когда села напротив Таунсенда. Он налил ей кофе, но она не вступала в разговор, пока не сделала несколько больших глотков.
— Я совершила какую-нибудь глупость прошлой ночью? — в конце концов спросила она.
— Нет, — улыбнулся Таунсенд.
— Просто я никогда…
— Вам не о чем беспокоиться, — заверил ее Таунсенд. — Вы уснули, и я отнес вас в постель. — Он сделал паузу. — Не раздевая.
— Это успокаивает. — Она посмотрела на часы. — Господи, сейчас действительно столько времени, или я надела часы вверх ногами?
— Двадцать минут девятого, — сообщил Таунсенд.
— Мне нужно срочно поймать такси. У меня в девять встреча в новом здании в Сохо с новым председателем, и я должна произвести хорошее впечатление. Если он откажется покупать новое здание, это будет мой единственный шанс.
— Не теряйте время на такси. Мой водитель отвезет вас, куда скажете, — предложил Таунсенд. — Вы увидите его в белом «БМВ» перед входом в гостиницу.
— Спасибо, — поблагодарила она. — Вы так великодушны.
Она быстро допила кофе.
— Вчера был потрясающий ужин, и вы были очень внимательны, — сказала она, вставая. — Но если я хочу приехать туда раньше мистера Армстронга, я должна уйти прямо сейчас.
— Конечно. — Таунсенд поднялся и помог ей надеть пальто.
У дверей она повернулась и посмотрела на него.
— Если я вчера не совершила никакой глупости, то, наверняка сказала что-нибудь, о чем могу пожалеть?
— Нет, не думаю. Вы просто рассказывали о своей работе в фонде, — он открыл перед ней дверь.
— Спасибо, что выслушали. Надеюсь, мы еще встретимся.
— Почему-то я в этом не сомневаюсь, — сказал Таунсенд.
Она встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— Кстати, вы так и не сказали мне, как вас зовут.
— Кит Таунсенд.
— Вот черт! — выдохнула она. Дверь за ней закрылась.
Когда Армстронг утром приехал к дому 147 по Западному Бродвею, Ллойд Саммерс уже ждал его на верхней ступеньке лестницы. Рядом с ним стояла худощавая, похожая на преподавательницу университета женщина, которая либо очень устала, либо ей было просто скучно.
