Отправление корабля, на котором должен был отплыть мистер Ридер, откладывалось на двадцать четыре часа, и он с пользой провел это время, буквально приклеившись к регистратуре главного полицейского управления Нью-Йорка и знакомясь с историей мистера Рэдсака.
Рэдсак был последовательно неуловим. Не было ни единой его фотографии, на которой он так или иначе не исказил бы лица ловкими мелочами, что затрудняли опознание. Его нельзя было назвать истинным англичанином; он родился в Ванкувере, но обучался в Лондоне, а к тридцати годам обзавелся репутацией, которая сделала бы ему честь в любом криминальном кругу, но только не за его пределами. Мистер Ридер с неохотой, но вынужден был согласиться с заместителем начальника тюрьмы: данный человек демонстрировал определенные черты гения. Он был умен, он был беспринципен. В сухих полицейских отчетах, и даже без помощи объяснительного досье, наш детектив заметил три примера работы неординарного ума.
Мистер Ридер отбыл в полночь следующего дня. В тот час, когда он, натянув удобную пижаму, забирался в постель, он не знал, что пятью палубами ниже, в камбузе, трудится тот самый человек, который был оставлен в карцере Синг-Синга, и, как ни странно, об этом потрясающем факте не было упомянуто ни в одной газете.
Когда заместитель начальника тюрьмы с легким сожалением произнес на прощание: «Жаль, что вы не можете увидеть Рэдсака. Он выйдет завтра», он, сам того не осознавая, оказался пророком.
То был самый наглый и самый сенсационный побег в истории Синг-Синга. Он случился серым ветреным днем, когда дюжина заключенных отправилась заниматься гимнастикой в большом дворе старой тюрьмы. Там они с некоторым любопытством и интересом наблюдали за маневрами воздушного шара, который, захваченный ветрами над Гудзоном, тщетно пытался вернуться обратно на курс. Воздухоплавание на шарах было необычным спортом.
Внезапно что-то, похоже, пошло не так и большой газовый пузырь, просев посредине, начал резко снижаться.
Буксирный канат перелетел через стену тюремного двора, его поволокло по земле, и ближайший заключенный схватился за него. В тот же миг из корзины под шаром сбросили балласт, и шар резко пошел вверх, унося с собой мистера Рэдсака.
Дежурные охранники глядели, как он проносится над их головами, и не могли ни стрелять в него, ни гнаться за ним – лишь беспомощно наблюдать.
Аэростат пересек Гудзон, добрался до Нью-Джерси и снова опустился.
Мистер Рэдсак спрыгнул неподалеку от небольшой деревни. У обочины дороги очень удобно расположился оставленный без присмотра весьма неприметный автомобиль, на заднем сиденье которого лежал чемодан. Никто, похоже, не видел странного спуска, но мистер Рэдсак проехал двадцать миль, прежде чем остановить машину и переодеться в то, что достал из чемодана. Тюремная роба отправилась в чемодан, а сам чемодан – в подступающий к обочине лес.
У окраины Нью-Джерси он оставил машину, дошел пешком до города и сел на автобус. Затем на пароме добрался до Нью-Йорка, а через положенное время и до причала, где ждала отправки корреспонденция. После чего сложности мистера Рэдсака завершились.
На камбузе не хватало рук, а взятка была убедительнее рекомендательных писем. Ему назначили смену, и еще до того, как корабль покинул гавань Нью-Йорка, он с величайшим усердием занялся чисткой картошки.
Если бы вы сказали мистеру Ридеру, что лишь чистая случайность свела его в одном месте с одним из самых выдающихся преступников нашего времени, он нерешительно покачал бы головой и в извиняющейся форме возразил:
– Отнюдь не совпадение… гм… что всякий детектив должен встретить или почти встретить всякого преступника, как не является совпадением и то, что стакан… гм… воды, которую вы пьете, в определенный момент времени будет или же был частью Атлантического океана.
Когда люди в Скотленд-Ярде рассуждали об этом исключительном событии, они всегда начинали со слова «если»: «Если бы Рэдсак не сидел в карцере, если бы только мистер Ридер увидел его…» Многих проблем можно было бы избежать, и банк «Л. и О.» ни в коем случае не оказался бы начальной или конечной точкой случившегося.
Чтобы мистер Ридер забыл о Рэдсаке, было маловероятно, и когда он достиг Англии и взялся перелистывать документы, он узнал это имя. Дело Рэдсака обязательно должно было отправиться, в сокращенной форме, в переплетенную книгу мистера Ридера, поскольку мистер Ридер уделял внимание истории каждого преступления и придерживался мнения, что преступление, как и искусство, не знает границ.
Но, как ни странно, имя Рэдсака не вспоминалось служителю Уайтхолла в связи с делом банка «Л. и О.»
Глава 2
Мистер Ридер очень редко ходил в театр. А когда ходил, то предпочитал сильные и романтичные драмы более тонким проблемным пьесам, столь популярным у высших классов общества.
Он отправился посмотреть «Убивая время», и был немного разочарован, поскольку вычислил «того, кто это сделал» еще в первом акте, отчего остаток пьесы уже не вызывал в нем истинного интереса.
Неприятное происшествие того вечера случилось между первым и вторым актами, когда мистер Ридер прогуливался в вестибюле и курил одну из своих дешевых сигарет, размышляя о том, что стоит, пожалуй, забрать в гардеробной пальто и шляпу и сбежать после звонка, призывающего обратно в зрительный зал.
Там к нему и приблизился блистательный незнакомец. Он был довольно высок, крепко сбит, в самом расцвете сил. Он непрестанно улыбался – улыбкой, что на девять десятых состояла из насмешливого презрения. Его коротко подстриженные ногти щеголяли маникюром и полировкой; мистер Ридер заподозрил даже, что они покрыты бесцветным лаком. Его одежда была подогнана идеально, и когда он двинулся, улыбаясь, к мистеру Ридеру со своей специфической улыбкой, тот подумал, что с большим удовольствием отправился бы досмотреть второй акт.
– Вы мистер Ридер, не так ли? – произнес незнакомец тоном, на который так и хотелось возразить. – Меня зовут Халлати, я из филиала банка «Л. и О.» в Ганнерсбери. Вы однажды приходили ко мне по поводу некоего типа, занимавшегося поддельными чеками.
Мистер Ридер придержал очки на кончике носа и посмотрел поверх линз на нового знакомого.
– Да, я… гм… помню, что в Ганнерсбери есть филиал банка, – сказал он. – Крайне интересно распространяются эти его филиалы.
– Довольно забавно увидеть вас здесь, в театре, – улыбнулся мистер Халлати.
– Я… гм… полагаю, что да, – сказал мистер Ридер.
– Забавно, – продолжал словоохотливый собеседник, – я как раз говорил с моим другом, лордом Линтилом, вы могли с ним встречаться. Я знаю его лично, и, по правде говоря, мы с ним довольно дружны.
Мистер Ридер был впечатлен.
– Правда? – уважительно спросил он. – Я не видел лорда Линтила со времен его третьего банкротства. Довольно интересный человек.
Мистера Халлати это покоробило, но не лишило самообладания.
