Совместный проект, Гейбриэл Мроз и тот, чья карьера зависит от широкомасштабной общественной скорби. Хммм.
– А вы когда-нибудь в Монток его приглашали?
– Вообще-то…
Знак для терменной музыки, а ты, Максин, держи себя в руках.
– Этот раскол у вас – может, и нет худа без добра, Талит, а вы тем временем… позвоните матери.
– Считаете, надо?
– Считаю, давно пора. – Плюс запоздалая мысль: – Слушайте, это не мое дело, но…
– Есть ли дружок. Конечно. Может ли помочь, хороший вопрос. – Потянувшись к бутылке «Гипнотика».
– Талит, – стараясь не подпускать в голос как можно больше усталости, – я знаю, что мол-чел есть, а «дружок» он разве что лишь для вашего мужа, и, если честно, все это далеко не так пикантно, как вы надеетесь… – Изложив ей сокращенную версию задка Чэзза Лярдея, включая их женосидельческий уговор со Мрозом. – Это подстава. Покамест вы делаете все в точности так, как от вас хочет муженек.
– Нет. Чэзз… – Будет ли здесь дальше «…меня любит?» Мысли Максин убредают к «беретте» в сумочке, но Талит ее удивляет. – Чэзз – хер с приделанным к нему восточным техасцем, один другого стоит, можно сказать.
– Минуточку. – На краешке зрительного поля Максин уже некоторое время что-то мигает. Оказывается – индикатор на маленькой камере ЗТВС[144]в одном полутемном углу потолка. – Это мотель, Талит? Кто сюда установил эту штуку?
– Ее здесь раньше не было.
– Думаете…
– Было бы логично.
– Стремянка есть? – Нет. – Метла? – Есть швабра с губкой. Они по очереди лупят по камере, как по злонамеренной хай-тековой пиньяте, пока она не рушится на пол.
– Знаете что, вам надо быть где-то побезопаснее.
– Где? У мамы? До бомжихи один шаг, я-то ладно, она сама себе помочь не может.
– Где, мы разберемся, но они свою картинку только что потеряли, придут сюда наверняка, нас тут быть не должно.
Талит закидывает пару каких-то штук в преувеличенную наплечную сумку, и они перемещаются к лифту, двадцать этажей вниз, через акцентированный золотом вестибюль размерами с Гранд-Сентрал, с его цветочными композициями на четыре-цифры-в-день.
– Миссис Мроз? – Швейцар, разглядывая Талит с чем-то между опаской и уважением.
– Ненадолго, – грит Талит. – Драгослав. Что.
– Тут два эти парня возникли, сказали, что «скоро с вами повидаемся».
– И все? – Озадаченная морщинка на лбу.
У Максин случается мозговая волна.
– Русский рэп, случайно, не читали?
– Они самые. Будьте так добры, скажите им, я вам все передал? Типа, я обещал?
– Они славные ребята, – грит Максин, – правда-правда, не стоит волноваться.
– Волноваться, извините, и близко этого не обозначает.
– Талит, вы не…
– Я не знаю этих парней. А вы, однако, похоже, да. Ничем не хотите поделиться?
Они отбрели на тротуар. Над Джёрзи свет сливается, вокруг никаких такси и до подземки не одна миля. Не успевают сообразить, как из-за угла на очевидно новой гидравлике по кварталу подъезжает, да, это «ЗИЛ-41047» Игоря, сегодня вечером разукрашенный под полномасштабную шмаравозку, золотые кастомизированные ободы вращающихся колпаков с мигающими красными СИДами, хай-тековые антенны и нанесенные под низкую подвеску полосы – с визгом тормозит рядом с Талит и Максин, из него выскакивают Миша и Гриша, в одинаковых темных очках «Оукли-Через-Верх» и с «ПП-19-бизонами», которыми направляют Талит и Максин на заднее сиденье лимузина. Максин удостаивается профессионального, если не вполне учтивого обхлопывания, и «кошак» у нее в сумочке попадает в список недоступного.
– Миша! Гриша! А я тут думала, что вы такие джентльмены.
– Пушку вернем, – Миша с дружелюбной ухмылкой из нержавеющей стали, проскальзывая за руль и шмаровозя прочь от поребрика.
– Сокращаем осложнения, – прибавляет Гриша. – Помните «Хороший, плохой, злой», противостояние на троих? Помните, какой гимор даже смотреть?
– Могу ли я спросить, ребята, что происходит?
– Еще пять минут назад, – грит Гриша, – план был простой, цапнуть и захапать вот эту милашку Памелу Эндерсон.
– Кого, – осведомляется Талит, – меня?
– Талит, прошу вас, только… А теперь план не такой простой?
– Вас в придачу мы не ждали, – грит Миша.
– Ай. Вы собирались ее похитить и потребовать у Гейбриэла Мроза выкуп? Дайте я тут немного по полу покатаюсь, ну вы даете. Вы им сами хотите сказать, Талит, или лучше я?
– Ой-ёй, – гориллы в унисон.
– Вы не слыхали, полагаю. Мы с Гейбом скоро ввяжемся в поистине кошмарный развод. В данный момент мой будущий бывший пытается меня стереть, мое существование, из интернета. Не думаю, что он раскошелится даже за бензин, парни, извините.
– Говно, – в созвучии.
– Если только вас нанял не он сам, чтоб убрать меня с дороги.
– Ебаный Гейбриэл Мроз, – Гриша в негодовании, – мерзотный олигарх, вор, убийца.
– Пока ничего, – Миша бодро, – но он еще и работает на тайную полицию США, а поэтому мы с ним заклятые враги – мы клятву давали, старше воров, старше Гулага, никогда не помогать легавым… Наказание за нарушение, – добавляет Миша, – смерть. Не только то, что они с тобой сделают. Смерть духовная, понимаете, да?
– Она нервничает, – Максин поспешно, – она не имела в виду неуважения.
– Сколько, по-вашему, он бы заплатил? – все равно интересно знать Талит.
Веселенький диалог по-русски, который, воображает Максин, означает нечто вроде: «Ебаным американкам не накласть только на то, какую цену за них дадут на рынке? Нация блядей».
– Скорее как у Остина Пауэрза, – поясняет Миша… – сказать Мрозу: «У, веди себя прилично!»
– Траходелика! – восклицает Гриша. – Они хлопаются пятернями.
– Сегодня вечером нам нужно кое-что сделать, – продолжает Миша, – и задержать миссис Мроз предполагалось только для страховки, вдруг кто-то умничать начнет.
– Похоже, ничего не выйдет, – грит Максин.
– Извините, – грит Талит. – Можно мы сейчас выйдем?
В этой точке они уже съехали с Трансконтинентальной на Транзитную, только что миновали липовый амбар и силосную башню Стю Леонарда, фигуры легендарной в истории мошенничеств в пунктах продаж, направляются к тому, что Отис раньше звал мостом Шимпан-Зе.
– К чему спешка? Приятный светский вечер. Беседуем, опять же. Расслабьтесь, дамы. – В холодильнике шампань. Гриша вскрывает «Эль Продуктос», набитые травой, и взрывает, и вскоре начинают происходить паровозные эффекты. В звуковой системе мальчики аранжировали микс хип-хопа-плюс-русская-ностальгия-по-восьмидесятым, включая дорожный гимн «ДДТ» «Ты не один» и душевную балладу «Ветер».
