Генерал, на которого насели с двух сторон, ответил, что работа на врага – в любом случае предательство, и на Тергароне его бы расстреляли, и вообще все планеты, которые хотят выращивать не штатских хлюпиков, а бравых боевых парней и девок, должны перенять опыт Тергарона и ввести поголовную воинскую обязанность. Это заявление вызвало взрыв негодования у космополовцев, принадлежащих к более миролюбивым культурам.
– Ну, чего они друг на друга собачатся, уйдут же Лиргисо и Маршал! – возопил Саймон.
Его горестный возглас совпал со стихийно возникшей паузой. Все стали оглядываться на Клисса, и он пожалел о том, что у него нет раковины, как у улитки. Эх, был бы он сейчас под дозой…
– Вот-вот, ваши штатские понятия не имеют о субординации! – указав на него пальцем, прогремел генерал. – Позор!
Космополовцы уступать не хотели, особенно горячились двое серокожих незийцев – они требовали десантный бот и людей для спасения незийского гражданина Поля Лагайма. Видимо, у них было секретное предписание сцапать рыжего мерзавца и вернуть домой. Еще бы – «сканер», который один стоит целого выводка кудонских экстрасенсов! Небось его бывшее полицейское начальство локти кусало, когда узнало, какими кадрами разбрасывается… И предъявлять ему обвинений, конечно же, никто не станет, разве что для острастки. Все простят и на прежнюю работу возьмут, еще и с повышением оклада! И никто не припомнит ему Саймона Клисса, выкинутого с яхты в облаке Тешорва на верную погибель.
– Все люди – чудовища, – зная, что его все равно никто не слушает, произнес Саймон вполголоса. – Иногда и негуманоид сболтнет правду…
Мокрое безымянное плоскогорье Лиргисо упорно называл плоскогорьем Сефаргла – в честь своего «бедного патрона», построившего здесь подземный лабиринт. Остальные сагатрианские территории для архитектурных упражнений не годились: сплошное болото, и водится там черт знает что.
Крыша бункера, сооруженного позже и прилепившегося к катакомбам возле одного из входов, поднималась над каменистой землей на полтора метра.
– Так, Маршал, между прочим, не спешит нам навстречу, – сообщил Поль. – Он удаляется. Обиделся и не хочет с тобой общаться. Может, тоже пойдем отсюда?
– Удаляется один или вместе с девушкой? – уточнил Лиргисо.
– Они расходятся в разные стороны. Она, похоже, спускается вниз.
– Тогда это может быть обманный маневр.
Перед телепортацией, когда надели броню, Поль еще раз попытался отговорить Живущего-в-Прохладе от этой затеи.
– Нет, – усмехнулся Лиргисо. – Ты не понимаешь… Я должен как можно скорее с ним покончить. Раньше мне изредка снились сны, в которых я испытывал невыразимую тоску и душевную боль, это началось давно… Вскоре после того, как меня чуть не убила кхейгла-мать – помнишь, я тебе рассказывал? На Вьянгасе я то же самое пережил наяву, и с тех пор эти сны меня преследуют, через каждые три-четыре раза. Я должен от них избавиться, а для этого надо убить Маршала.
– Все ясно… Ты же не привык к угрызениям совести. Попробуй немного напрячь свой хваленый интеллект и посмотреть на вещи здраво. Думаешь, убив Маршала, ты избавишься от этой боли? Ее источник не в Маршале, а в тебе. Ты рассказывал, когда кхейгла за тобой погналась, из-за тебя погиб другой ребенок – ты его оттолкнул, чтобы спрятаться в нише. С этого все и началось, а потом сюда много чего еще наслоилось… Тебе надо разобраться с самим собой, отказаться от непорядочных поступков – это альтернатива твоей авантюре с охотой на Маршала. Между прочим, мне он тоже позарез нужен, ради информации о городе, но я понимаю, что лезть сейчас за ним на Сагатру – самоубийство.
– Все сказал? – Желтые глаза Лиргисо непримиримо сощурились – то ли презрение, то ли просто нежелание согласиться. – А теперь надевай шлем. Действуем так, как решил я.
Так и есть, Маршал хочет обойти их с фланга… Поль с трудом различал его: что-то ползет на периферии восприятия, словно подхваченный сквозняком клок пыли. Но это еле заметное «что-то» вызывало у него ощущение мучительного дискомфорта – люди, которые боятся насекомых, испытывают похожее чувство, обнаружив возле себя таракана или паука. Дискомфорт вернее, чем зрение «сканера», помогал Полю определить местонахождение Маршала.
«Если потусторонняя память не подводит, это мой бывший босс! Какого черта я с ним в той жизни связался?»
– Смотри, он там, – показал Поль. – Приближается.
Восприятие по-прежнему оставалось затуманенным из-за присутствия «тучи». Она была со всех сторон, застилала перспективу, а когда Поль пытался сквозь нее прорваться – тяжело содрогалась, словно получившая удар живая туша, и в ее недрах раздавался всхлип, но возникшая на долю секунды прореха мгновенно затягивалась, и он не успевал ничего понять.
– Теперь и я засек его, – прошептал Лиргисо. Его синие, в алмазных блестках губы искривила жестокая азартная усмешка охотника. – Вот за теми камнями… Идиот воображает, что подкрадывается к нам незаметно!
– Послушай, давай отсюда свалим, – хрипло попросил Поль. – Иначе мы умрем. Я ничего не могу объяснить и доказать, но счет пошел на минуты.
– Где находится источник опасности?
– Не знаю. Я его не чувствую, хотя мне все хуже и хуже, как будто меня душат.
– Нервы, – подвел итог Живущий-в-Прохладе. – Ты слишком впечатлительная и утонченная натура, чтобы сидеть в засаде среди этой мокрой мерзости. Потерпи. Я разделаюсь с Маршалом, а потом полетим на Рубикон, и я там буду каждый день спасать по домбергу, лишь бы доставить тебе удовольствие. А может, ты просто не хочешь, чтобы я убил Маршала? Какие отношения связывали вас в той жизни, где был город?
– Я вроде как на него работал, я же тебе говорил.
– Только работал – или было что-то еще?
– Достал… – процедил Поль и перевел взгляд на просвет меж валунами, за которыми они прятались.
– Убью Маршала у тебя на глазах! – услышал он мстительный шепот Живущего-в-Прохладе.
Небо, как серая губка, блестящие под вечным дождем скалы. Из расселин, заполненных жидкой земляной кашицей, выплескиваются пышные султаны зелени. Размытые бледно-серые кучи среди каменных россыпей – не то чей-то помет, не то растоптанные чьими-то лапищами грибы. Но все это принадлежит к сагатрианской биосфере и не таит в себе никакой необъяснимой угрозы. Угроза пришла извне.
Поединок между Лиргисо и Маршалом начался, а Поль мог только наблюдать за ним со стороны, изнывая от сознания обреченности и собственного бессилия: «туча» мешала ему добраться до заархивированной памяти Маршала, он словно тонул в зыбучке.
Еще один рывок. По нервам резанул беззвучный визг, исторгнутый «тучей». Поль больше не сомневался в том, что она живая и в ее недрах кроется какая-то ужасная опасность.
В промежутках между схватками он пытался уговорить Лиргисо прекратить дуэль и вернуться на яхту. Кажется, тот наконец-то поверил, однако доводы Поля по-прежнему игнорировал.
