шаг от меня. И это — невыносимо.
— Я соскучился, — произношу я с улыбкой в её спину, потому что вдруг понимаю, что у меня больше нет ни сил, ни желания бежать от самого себя.
Я устал! Я три недели косил под неприступную скалу. Я больше так не могу, у меня попросту нет на этот блеф ресурса.
Вот он я — приехал к ней, наступив себе на горло, хладнокровно задушив свою гордыню на корню. Но Райской плевать. Я вижу, что раздражаю её этой неуместной правдой.
Но остановиться уже не в силах. Меня понесло под откос…
— Данил, ну мы же всё с тобой уже решили! И, кажется, даже попрощались. Навсегда, да? Живи теперь своей жизнью, а я буду жить своей. Всё…, — рубит и хочет снова развернуться и уйти, но я не даю ей это сделать. Хватаю за кисть и почти умираю от кайфа снова прикоснуться к ней.
— Это не жизнь, Лера. Это…, — слова насилуют голосовые связки, рвутся наружу, но мне так тяжело просто взять и вытолкнуть их из себя.
Жалкий трус!
— Что?
— Это какое-то…
Давай, чёрт тебя дери!
— Грёбаное существование.
Вот — я это сказал. Возможно, я миллионы раз буду жалеть об этих словах потом, но сейчас мне становится почти до головокружения легко. С остальным буду разбираться позже.
— Существование, — повторяет вслед за мной Лера, а затем осторожно начинает высвобождать своё запястье из моей хватки, — когда-то оно тебя вполне устраивало.
— Тогда в моей жизни не было тебя.
— Ну так забудь меня, Данил, — устало всплёскивает руками.
— Думаешь, я не пробовал?
Глаза в глаза и внутри меня что-то со скрипом гнётся, а затем и с треском ломается. Сознание накрывает гарью. А в мозгах лишь болезненно пульсирует одно-единственное желание — вернуть эту девушку себе.
— Не получается, — почти шёпотом договариваю я, гипнотизируя взглядом её губы.
Блядь!
Что бы я отдал за поцелуй с ней?
Всё!
И Лера видит этот мой маниакальный, полностью слетевший с катушек взгляд. А я вижу, как она нервно сглатывает, а затем вдруг встряхивается, словно мокрый котёнок, и смеётся.
И этот смех всё равно, что пуля, выпущенная мне промеж глаз. Бам — и мозги со свистом покидают мою черепную коробку через затылок, раскрашивая всё вокруг кровавыми разводами.
— Данил, ну хватит, ладно? Состояние «не получается» пройдёт. Всё в жизни проходит. Твои же слова, так? А сейчас у тебя банальная эндорфиновая ломка. Так что… просто переключись на другую жертву, и жизнь наладится.
Красный или синий?
Бам!
Меня взрывает!
— Да, блядь! — рычу я, зажимая переносицу, и пробую потушить внутреннее отчаяние.
Какого хера?
Какого, мать вашу, хера?
— Всё. Пока, Данил, — снова пытается она уйти. Но кто бы ей это позволил, верно?
Хватаю её за руку. До самого мозга тут же бьёт электричеством при соприкосновении наших тел. Каждый раз так — и это, чёрт возьми, прекрасно!
— Ну не могу я просто взять и развестись, Лера. Не! Мо! Гу!
Прихватываю её за подбородок. Жёстко. Пытаюсь заглянуть глаза. Поймать насильно губы.
Да, я чёртов псих!
— Не можешь? — шепчет она сбито.
— Нет, — скриплю я ей в ответ.
— Раз так, то скажи же мне скорее, Данил, что для тебя оказалось важнее моей гордости?
Удар под дых — вот что она только что сделала.
— Деньги? — продолжает добивать меня, и её глаза всё-таки наполняются влагой, которую она тут же сердито смахивает. — Сраные бумажки, так?
— Лера…
— Так обложись ими теперь и наслаждайся! А обо мне забудь! Навсегда, чёрт тебя дери!
— Я не могу тебя забыть! — скалюсь я в её глаза, полные бури.
— А я не могу просто взять и переступить через свои принципы, — тычок в грудь и каждое её слово пропитано злобой.
— Это не сравнимо, — рублю я, уже почти прибывая в другой реальности, стоит мне только чуть склониться и хапнуть её запаха.
Всё так же навынос — ягоды, карамель, ваниль.
Лера — моя персональная дурь.
— А что было бы сравнимо? — её острая шпилька со всей силы врезается мне в ногу, и я на мгновение ослабляю свою хватку, чем и пользуется Лера, отступая на меня на пару шагов.
А затем окончательно и планомерно начинает, гвоздь за гвоздём, заколачивать в гроб мои надежды на то, что я смогу прогнуть её под себя.
Любую — да.
Но только не эту девчонку с глазами цвета стали.
— Если бы у меня был муж, который трахал бы меня после того, как я украдкой к тебе на свидание сбегала, м-м? Так было бы для тебя нормально, Данил? Так было бы всё по-честному, скажи? Или твои приоритеты априори важнее моих, потому что ты заказываешь музыку?
Меня снова взрывает. И огромный термоядерный гриб ревности поднимается над выжженным дотла пепелищем, накрывая всё вокруг радиоактивным пеплом. Мой голос ломается, когда я начинаю только в общих чертах представлять себе подобное. Моя женщина с другим? Да никогда такого не будет!
— Никаких других мужиков!
— Вот и мне другие бабы не нужны между нами, — шипит она, словно змея.
— Айза — жена мне только на бумаге, Лера. Я не спал с ней, пока мы с тобой были вместе. Блядь, я клянусь тебе, что не вру! Никого не было, это понятно? Только ты! — я припечатываю Райскую каждым словом, но ей будто бы все равно.
— Как не умереть от счастья?
— Так тебе только штампик в моём паспорте спать мешает, правильно ли я понимаю?
— Господи! Ты так ничего и не понял, Данил. Как был конченым потребителем, так им и остался. И вот что я тебе скажу — мне жаль того времени, что я на тебя потратила. Я больше не дура и теперь точно знаю — люди не меняются.
— Лера…
— Ты меня этому научил! — тычет в меня указательным пальцем.
— Чему, блядь?
— Если человек выбирает между мной и кем-то ещё, то пусть выбирает не меня. Люди приходят в мою жизнь и уходят из неё, Данил. Но самоуважение останется со мной навсегда.
И мне больше нечем крыть. Потому что у меня связаны руки.
Но я зачем-то всё туже и туже затягиваю удавку на
