class="p1">— И ты будешь там? — спросил Асиф.
Шекиба молча наблюдала, как за нее принимают решение.
— Конечно! — подтвердил Халиль-ага.
— Ну, тогда…
— Замечательно! — воскликнула Махназ. — Как хорошо, что вы не возражаете, когда ваша жена ненадолго уходит из дому! — многозначительно добавила она.
Асиф постарался не подать виду, насколько сильно он раздражен.
Глава 65
ШЕКИБА
— Они сказали, выступление начнется около половины первого. Нет, ты только посмотри, сколько народу. И все эти люди собрались послушать королеву Сорайю.
Шекиба сжимала руку Шаха в своей. Вытянув шею, она смотрела на деревянный помост, где должны были появиться эмир и его жена. «Интересно, как сейчас выглядит Аманулла?» — думала Шекиба. С их последней встречи прошло столько лет. Он, наверное, сильно изменился.
Шекиба достала из кармана горсть миндаля и наклонилась к сыну, чтобы ссыпать лакомство ему в ладошку. Последние несколько недель Шекибу постоянно мутило, и сейчас к горлу снова подкатила тошнота — надо же, никогда раньше не замечала, что жареные орехи так сильно пахнут.
Шах был в восторге от происходящего вокруг: торговцы сластями, продающие свой товар прямо с тележки, красиво одетые люди, дети разных возрастов, которых так же, как и его, родители крепко держат за руку. И не важно, что они уже почти час стоят в толпе, ожидая чего-то. Шаха не волновали ни толкотня, ни шум, ни быстрые взгляды людей, которые они бросали на лицо его матери. Шекиба же старалась прикрывать платком левую изуродованную щеку — ведь Шах уже большой мальчик и не может не замечать перешептывания и усмешки в адрес матери, а ей совсем не хочется, чтобы из-за нее сын чувствовал себя неловко.
Гюльназ и Шабнам остались дома. Гюльназ злилась, что Махназ пригласила только Шекибу, но утешала себя мыслью, что Асиф будет доволен, что первая жена, в отличие от второй, проведет день дома, вместо того чтобы шататься по улицам Кабула.
Солдаты окружили помост по всему периметру, чтобы не дать толпе подойти к нему вплотную. Сколоченное из досок возвышение было задрапировано темно-синим бархатом, отороченным пышной золотой бахромой и с двумя перекрещенными саблями, вышитыми посредине. Шекиба смотрела на солдат и вспоминала Арг, дворцовую стражу, гарем. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, когда она сама жила во дворце, ходила в мужской одежде и коротко стригла волосы. Шекиба взглянула на сына. Он уже совсем большой, скоро станет юношей. Интересно, что подумал бы Шах, увидь он маму в таком наряде?
Нет, сын не понял бы ее. Только девочка, дочка способна понять, что это означает — пересечь невидимую границу и обрести свободу, которой пользуются мужчины. Шекиба быстро провела ладонью по своему животу, она чувствовала — на этот раз все будет иначе.
— Ты видела ее раньше? — спросила Махназ, ладонью прикрывая глаза от яркого солнца.
Шекиба отрицательно покачала головой.
— Она выглядит как настоящая королева. Точнее не скажешь. Обрати внимание, как она одевается. Все из Европы. Муж говорит, даже дети у них носят европейскую одежду.
— Твой муж так близко общается с эмиром?
— Да, он работает у него секретарем, а в отсутствие Амануллы — личным советником королевы. Совсем скоро Халиль отправится вместе с ними в путешествие.
— Ему приходится часто уезжать из дома? — спросила Шекиба.
— Да. — На лицо Махназ набежала тень. — Но по крайней мере, рядом со мной остаются свекровь и другие родственники. Без них я чувствовала бы себя одиноко.
— А как ваши родители договорились о браке? Ведь его семья жила в Кабуле, верно?
— Да, совершенно верно. Однажды отец Халиля поехал по делам в Джелалабад. По дороге он остановился в нашей деревне, пробыл там пару дней. Тогда наши отцы и познакомились. И решили нас поженить. Для меня это было неожиданно. До свадьбы я видела Халиля всего один раз, и то мельком.
— И с тех пор ты живешь в Кабуле?
— В основном да, — сказала Махназ и, придвинувшись поближе к Шекибе, чуть понизила голос: — Видишь ли, взгляды моего мужа несколько отличаются от взглядов некоторых высокопоставленных людей в правительстве. Нам пришлось пройти через трудные времена. Они забрали у нас все: дом, мебель, драгоценности. Мы вынуждены были на год перебраться в деревню, до тех пор пока нам не разрешили вернуться в Кабул. Детям очень не нравилось там жить. Мы все были счастливы, когда снова оказались в столице.
— Ужасно! — согласилась Шекиба.
«К счастью, ты не знаешь, что с тобой и мужем могли случиться вещи и пострашнее, чем потеря драгоценностей и переезд в деревню».
— Вот они! Вот они! — Махназ увидела приближающуюся к помосту королевскую чету.
В сопровождении небольшой свиты Аманулла и Сорайя поднялись по ступенькам на помост. Приметив знакомые лица среди стоявших в первых рядах людей, близких ко двору, оба приветливо улыбались и махали руками.
Мужчина в строгом европейском костюме взбежал по ступенькам вслед за процессией, подошел к краю помоста и, сделав широкий жест рукой, объявил:
— Наш дорогой эмир Аманулла!
— Ас-салам алейкум! — начал эмир. — И спасибо всем, кто пришел! Рад, что у меня есть возможность говорить сегодня с вами!
Уголки губ Шекибы сами собой поползли вверх, сложившись в полуулыбку. Она во все глаза смотрела на эмира. Сейчас Аманулла выглядел даже более статным, чем в те времена, когда Шекиба встречалась с ним в дворцовых садах. Мундир оливкового цвета плотно обтягивал его широкие плечи, на груди красовались медали и крупная серебряная звезда — орден Солнца. Аманулла снял высокую барашковую шапку и окинул взглядом собравшихся. В его осанке, в том, как он высоко держал голову, во всем облике эмира чувствовались уверенность и спокойствие, передававшиеся людям. Шекиба видела, как светлеют лица, обращенные к стоящему на помосте человеку.
«Мы в надежных руках!» — казалось, думают люди на площади.
Шекиба пыталась следить за выступлением Амануллы, но мысли то и дело уплывали в сторону. Она не отрывала взгляда от эмира, надеясь встретиться с ним глазами. Интересно, вспомнит ли он ее — стражника из гарема, девушку с изуродованным лицом, переодетую в мужскую одежду?
Махназ время от времени поглядывала на Шекибу, словно призывая согласиться с речью эмира. Шекиба сообразила, что Аманулла, вероятно, говорит нечто чрезвычайно важное. Шах тянул мать за руку — ему надоело топтаться на одном месте. Чтобы занять сына, Шекиба рассеянно насыпала ему в ладонь еще горсть орехов.
Вскоре к Аманулле присоединилась Сорайя. Она сделала пару шагов вперед и встала рядом с мужем. Королева Сорайя была одета в элегантный костюм вишневого цвета — узкая юбка-карандаш,
