Они весьма квалифицированно ограбили склад, причём на значительную сумму. Склады здесь громадные – запас чуть не на два года. Но „мастеров“, конечно, арестовали на следующий же день и посадили во флигелёк. Ночью они лихо разобрали печку, взломали крышу и бежали. Начальник милиции утром позвонил в аэропорт и на автобазу, известил о своей пропаже и стал спокойно ждать. Дня через два они вернулись, голодные, замёрзшие, обгоревшие у костра. Начальник милиции выразительно покрутил пальцем у виска:
– Ну что, нагулялись? Вот вам топор, пила, гвозди и молоток. Идите сперва печку и крышу почините. И чтобы мне там тихо сидеть.»
Конечно, при желании он мог и пораньше заполучить своих беглецов, если бы обратился к местным охотникам. Жители долины знают друг друга, а выбраться отсюда пешком практически невозможно даже летом. Недаром о северных районах Забайкалья говорят, что «здесь даже кандалы не гремели».
Вступив в долину Чары, участники экспедиции были ослеплены в буквальном смысле слова. С севера подступал величественный хребет Кодар, весь белый, сверкающий от снега. Он служил мощным отражателем света, и на него невозможно было смотреть без защитных очков. На юге поднимался более покатый Удокан – тоже весь в снегу. Долина Чары была покрыта толстым слоем снега. Палатка, ставившаяся экспедицией, казалось, плавала в море слепящего марева. Вокруг всё сверкало и искрилось, не давая отдохнуть глазам.
Геологическая партия прошла долину Чары вдоль и сделала несколько боковых маршрутов. В отчёте экспедиции Ефремов писал: «В Чарской котловине было произведено пересечение её по длинной оси, затем сделано несколько рассечин по короткой оси из котловины в нагорье: в область хребтов Кодара и Удокана, ниже Хаккукана Нижнего, ниже Хаккукана Среднего и по реке Нюруинакан. Затем особое внимание было обращено на устье рек Абсата и Кеменя, как весьма важных в структурном отношении для познания генезиса Чарской котловины».
Труднодоступную горную область экспедиция исследовала в зимнее время, когда бурные реки, бушующие в непроходимых ущельях, были скованы льдом и передвижение по ним не представляло особых затруднений:
«– Наш караван из семи нарт с четырьмя запасными оленями быстро двигался по замёрзшей реке. День за днём раздавался в тишине дробный стук оленьих копыт, скрип покачивающихся нарт, и мы уносились всё дальше, туда, где вставала над округлыми волнами низких сопок зазубренная линия мрачных гор.
Бледное небо стояло над нами высокое и ясное. В недвижном воздухе пар дыхания, вырываясь изо рта, сразу превращался в мельчайшие льдинки. Трение льдинок на лету производило характерное тихое шуршание. Этот тихий шелест, называемый якутами „шёпотом звёзд“, означал, что мороз больше сорока пяти градусов.
Мороз в узких ущельях, прорытых бурными реками, усиливал ветер. Продвижение по льду из лёгкой поездки быстро превратилось в сущий ад двух стихий, ревевших вокруг маленьких чёрных точек, медленно и осторожно пробивавшихся вперёд:
– Весь снег со льда был начисто сметён бушевавшими в теснине ветрами. Река застыла неровными буграми, вздымавшимися по всему течению, повторяя контуры волн на перекатах и порогах. В ущелье часто раздавался грохот, отдалённый гул или низкий стон лопающихся и оседающих льдин. Местами изо льда торчали острые зубья камней.
Странно и жутко было идти, скользя и балансируя, и видеть прямо под своими ногами сквозь зеленоватую прозрачную плиту льда полуметровой толщины бушующие волны реки, мелькавшие в зеленоватом мерцании с огромной быстротой. Особенно жутким казалось то, что этот хаос воды и пены нёсся под нашими ногами совершенно беззвучно, как будто заколдованный тяжёлой морозной мглой, нависшей в ущелье».
Геологическая партия мужественно преодолела все трудности, которыми встретил её суровый край. Исследования были прекращены лишь по истощении запасов продовольствия. В отчёте Ефремов писал: «По завершении работ у партии не осталось денег даже на закупку продовольствия на обратный путь. Тяжёлые условия работы в горном районе при сильнейших морозах окончательно истощили силы участников, и работу пришлось закончить. Несмотря на короткий срок пребывания в котловине, прекрасная обнажённость района позволила нам внести некоторые дополнения в познание геологического строения Чарской котловины».
12 января 1935 года отряд геологов выступил в обратный путь, выйдя из Чарской котловины в южном направлении к реке Катемамахта. Здесь на прииске «11 Октябрей» администрация треста «Верхамурзолото» предоставила партии Ефремова кредит, что позволило ей расплатиться за олений караван и продолжить свой путь к Олекме. 7 марта вся группа была уже в Москве.
Несмотря на кратковременность пребывания отряда Ефремова в Чарской котловине, выводы, сделанные экспедицией по двум кардинальным вопросам (наличие нефти и залежей угля), остаются неопровергнутыми до сего дня: «В основном участке работы Верхне-Чарской котловины, подлежавшей изучению для выяснения геологических предпосылок наличия нефти, нами не было получено ни одного факта, хотя бы косвенно подтверждавшего предполагаемую нефтеносность Верхне-Чарской котловины. Предполагаемое нами весьма недавнее, частично – эрозионное, происхождение котловины, наличие прямых выходов коренных пород в её дне и состав рыхлых отложений, заполняющих наиболее глубокую её часть вдоль склона горста Кодар, преимущественно из грубых новейших пролювиальных и моренных образований, – всё это, вместе взятое, даёт весьма неблагоприятную оценку Чарской котловины как возможного вместилища нефти. Угленосность юрских отложений в пределах наших маршрутов весьма незначительна и не даёт угольных месторождений».
Партия Ефремова обнаружила в верховьях реки Кемень в области хребта Удокан залежи железистых песчаников. В отчёте Ефремов записал: «Руда состоит из правильных тонких прослоек кварца и магнетита, сходных с таковыми у железистых кварцитов Криворожского месторождения. Свита достигает значительной мощности…»
Далее карандашом зачёркнуто продолжение фразы: «…но полученные образцы не создают впечатления богатой руды, вследствие очень незначительной мощности магнетитовых прослоек». Время внесло свои коррективы, и Арсеньев зафиксировал это, оборвав второй абзац на первой строчке. Но характерно, что он не «подправил» первоначальный текст, конъюнктурно приспосабливая его к ситуации дня. Нет, он честно внёс исправления в выводы, сделанные полтора десятилетия назад, бережно сохранив при этом текст, к которому прикасалась рука его друга.
Эта правка связана с открытием в июле 1949 года группой иркутских геологов во главе с Е. И. Буровой у подножья хребта Удокан позеленевших кусков медной руды. Эта находка послужила началом открытия богатейшего месторождения меди, которое вошло в историю геологических побед мирового класса. По мнению современных геологов, лебединая песня в разведке Удокана ещё не спета. Здесь почти каждый год обнаруживают всё новые и новые месторождения меди.
По-видимому, тут простирается огромный медноносный район Восточной Сибири.
Итак, несмотря ни на какие трудности, экспедиция Ефремова выполнила свою задачу. Все её участники сохранили самые лучшие воспоминания как о её начальнике, так и о перипетиях самого маршрута. Алексей
