Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
Вместо того чтобы спокойно оставаться на своем посту и пропустить эшелоны с беженцами и санитарные поезда, чехи силою стали отбирать у них паровозы, согнали все целые паровозы на свои участки и задерживали все, следовавшие на запад. Благодаря такому самоуправству чехов весь западный участок железной дороги сразу же был поставлен в безвыходное положение».
Русский народ проклял тогда чехов, совершавших это позорное каиново дело.
Верховный правитель, адмирал Колчак, пытался все время остановить безобразия легионеров. Их главарю Сыровому было заявлено, что если чехи не перестанут своевольничать, то русское командование пойдет на самые крайние меры. Одновременно командующему войсками Забайкальского военного округа генералу атаману Семенову был послан шифрованной телеграммой приказ – занять все тоннели на Кругобайкальской железной дороге: а в случае, если чехи не изменят своего образа действий, не прекратят своеволий, будут так же панически-нагло рваться на восток, то приказывалось один из тоннелей взорвать. На такую крайнюю меру верховный правитель пошел потому, что чаша русского терпения переполнилась: чешские полки начали пускать в дело оружие, отнимая все паровозы, не пропуская теперь ни одного поезда, кроме своих, на восток – в своем стремлении удрать скорее к Тихому океану.
«Мотивы предательства чехами эшелонов с русскими беженцами, т. е. с ранеными, больными и семьями офицеров и добровольцев, будут понятны, если мы обратимся к цифрам, – пишет[52] один из авторитетных очевидцев, генерал-лейтенант ***. – Цифры же говорят нам следующее: более 50 процентов имевшегося в руках чехов подвижного состава было занято под запасы и товары, правдами и неправдами приобретенные ими на Волге, Урале и в Сибири. Для эвакуации этих запасов были захвачены чехами все паровозы. Тысячи русских граждан, женщин и детей были обречены на гибель ради этого проклятого движимого имущества чехов. Не будет преувеличением сказать, что русской кровью пропитан каждый фунт кофе, каждый кусок хлеба и тюк товара, вывезенные из Сибири в Чехию».
Но этого мало. Чехам для завершения их дьявольского плана было необходимо предать на уничтожение и русскую государственность, то есть власть адмирала Колчака, признанную в то время всей национальной Россией; им надо было погубить и русскую армию. Для этого Чешским национальным комитетом были организованы в тылу армии восстания.
Первое восстание было поднято во Владивостоке (17 ноября 1919 года). Гайда, этот герой темных интриг, живший во Владивостоке в отдельном вагоне, под особым покровительством некоторых «союзных» миссий и чешских политиканов, сформировал штаб, собрал банды чехов и русской голытьбы, главным образом портовых рабочих, и поднял бунт, открытое вооруженное восстание. Сам Гайда появился в генеральской шинели, опять без погон, призывая всех к оружию за новый лозунг: «Довольно гражданской войны. Хотим мира!»
Средство, испытанное Лениным и Троцким еще осенью 1917 года, приведшее к развалу русской армии…
Но на другой же день около Гайды появились «товарищи», его оттерли на второй план, как лишь нужную им на время куклу. Были выкинуты лозунги: «Вся власть Советам! Да здравствует Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика!»
На третий день бунт был усмирен учебной инструкторской ротой, прибывшей с Русского острова; банды рассеяны, а Гайда с некоторыми из его сотрудников арестованы. Да и не представлялось трудным подавить это восстание, так как оно не встретило ни у кого поддержки. Народные массы Владивостока были поголовно против бунтовщиков.
Адмирал Колчак послал телеграмму-приказ: судить всех изменников, и в том числе Гайду, военно-полевым судом, причем в случае присуждения кого-либо из них к каторжным работам верховный правитель, на основании его права, в той же телеграмме повышал это наказание – до расстрела.
«Чехи, для выручки своего агента, – пишет генерал-лейтенант ***, – прибегли к излюбленному шантажному приему – запугиванию союзников и Розанова возможным вооруженным выступлением чешских солдат на выручку Гайды».[53] И, к сожалению, командовавший тогда Приморским военным округом генерал Розанов проявил излишнюю непонятную мягкость, приказа не выполнил, а донес по телеграфу, что должен был, вследствие требования союзных миссий, передать Гайду и его начальника штаба чеха Гусарека чехам, на поруку их генерала Чечека.
Когда владивостокские газеты отозвались о Гайде по его заслугам, как о трусе и авантюристе самой низкой марки; о том, что он оставил свою родину австрийским фельдшером с несколькими кронами в кармане, а возвращается теперь туда чешским генералом и очень богатым человеком; что, видимо, чехи имеют понятие о доблести и чести совсем иное, чем все прочие люди, то дипломатический представитель Чехословакии выступил с требованием прекратить нападки на Гайду, – ввиду его «прежних заслуг перед Россией…».
На это в русских газетах был дан ответ, что заслуг за Гайдой перед Россией не числится. Но если бы даже такие заслуги и были в прошлом… то не следует забывать, что до своего предательства и Иуда Искариот был апостолом Спасителя…
Чтобы покончить с этим печальным и гнусным эпизодом, остается упомянуть, что руководителем всего заговора был Гирса. Чешский штаб снабжал заговорщиков оружием и снаряжением. Для своей пропаганды и на расходы по восстанию Гайда сумел мошенническим путем, при помощи подложного ордера, получить из Русской кредитной канцелярии 300 тысяч иен.[54] Доктор Гирса, состоявший официальным представителем новорожденной Чехословацкой республики при Омском правительстве, послал после падения Омска Гайде во Владивосток телеграмму следующего содержания: «Начинайте, все готово».
Все относится к тому, что Бенеш в своей книге отмечает как особые заслуги чехов в Сибири, на которых всего лучше обнаружился «гений их, чешской, расы».
Почти одновременно с восстанием во Владивостоке появился так называемый меморандум чехов, за подписями доктора Гирсы и Б. Павлу, обращенный ко всем «союзным правительствам». Более наглого вмешательства в чисто русские внутренние дела нельзя себе представить. Чехи, то есть те, кто проявил себя как воры, трусы и дезертиры, говорили в этом меморандуме языком законности и высшего права, они надели маску гуманности – и требовали или вывоза их на родину, или «предоставления им свободы воспрепятствования бесправию и преступлению, с какой бы стороны они ни исходили»…
В начале меморандума эти обогатившиеся русским добром и золотом политические шулера обращаются к «союзным державам с просьбой о совете, каким образом чехословацкая армия могла бы обеспечить собственную безопасность и свободное возвращение на родину, вопрос о чем разрешен с согласия всех союзных держав…».
Далее говорится о произволе русских военных органов, об «обычном явлении расстрелов без суда представителей демократии по простому подозрению в политической неблагонадежности», «об ответственности за все это перед судом народов всего мира, почему мы, имея вооруженную силу, не воспротивились этому беззаконию…».
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 132
