— Утрата, а ты не хотела бы отправиться со мной в Штаты? Лидия говорит, что там есть преподаватели мирового уровня, — предложила Изабел.
— Ты живешь в Голливуде. Там нет преподавателей музыки.
— Нет, она имела в виду Нью-Йорк. Ты могла бы учиться там в колледже и приезжать в Калифорнию на каникулы.
— Все вдруг желают меня видеть! — воскликнула девочка.
— Тебе решать, Утрата, — промолвил дедушка. — А я позабочусь, чтобы попечители трастового фонда не чинили препятствий на твоем пути. Твой родной дом — здесь, в «Уинкрэге». Учись в Лондоне, Париже или Нью-Йорке и возвращайся сюда на каникулы. Разумеется, у пианистов бывают каникулы. Тебе понадобится хорошее фортепиано — об этом я тоже позабочусь.
Утрата порывисто обняла деда за шею.
— Дедушка, спасибо! Аликс права. Я бы хотела учиться в музыкальном колледже в Лондоне. Потом я могу на год или на два поехать за границу.
— Пожалуйста.
— Кто это? — спросила Изабел.
— Лошадь Утраты, — объяснил Эдвин.
— Она не сможет поехать с тобой в Лондон, — сказал сэр Генри. — Полли останется здесь, и Манго будет за ней ухаживать. А ты станешь на ней кататься, когда вернешься домой.
Глава шестьдесят третья
За окном поезда кружила и бушевала серая вьюга. Здесь же, в купе первого класса, зажженные над каждым из четырех широких, комфортабельных сидений лампы отбрасывали теплый, мягкий свет. Аликс и Хэл сидели вдвоем. Хэл дал проводнику щедрые чаевые, чтобы тот никого к ним не подсаживал.
— Сейчас не много путешествующих, сэр. Я имею в виду в Новый год да в такую погоду.
— Мы приезжаем на Юстонский?
— Да, но сомневаюсь, что поспеем точно по расписанию.
По коридору прошел стюард из вагона-ресторана, звоня в маленький гонг, созывая пассажиров к обеду. Аликс с Хэлом поднялись.
Она наслаждалась ощущением, что укутана, словно в кокон, в маленький мир, защищенный от внешнего ненастья. Хрустящая белая скатерть на столе, цветы в вазе, легкое звяканье серебряных приборов, мягкие, неслышные движения официантов в такт покачиванию вагона, ритмичный перестук колес на стыках рельсов, пронзительные сигнальные свистки, грохот, с каким состав проносился мимо полустанков, — все было привычно, обыденно, обнадеживающе.
Говорили же они о том, что осталось на севере и удалялось от них с каждой минутой.
— Как думаешь, Дафна даст свои акции Ники?
— Если его работа в компании пойдет успешно, как я надеюсь. В ином случае — нет. В том, что касается бизнеса, Дафна безжалостна.
— А ты хотел продать ей свои двадцать процентов?
— Для того чтобы она передала их Ники? Да, безусловно. Это дает ему прочное место в фирме, и хотя Питер никогда не простит Дафну, он будет весьма рад помощи Ники, когда страна выйдет из экономического спада.
Да, подумала Аликс, смакуя лососину, Дафна безжалостна. Что и говорить: справедливая крестная мать, но и суровая тоже.
— А я навсегда останусь для Питера человеком третьего сорта, — с горечью в голосе промолвил Хэл.
Аликс ласково коснулась его руки.
— Третьего сорта — никогда. Только не ты.
Официант убрал рыбу и подал мясное блюдо.
— Наверное, бабушка и Липп сейчас уже во Франции.
Некоторое время они ели в молчании. Официант принес сыр на десерт, и Аликс от морозной белизны «Уинкрэга» вернулась мыслями к мягкому уюту вагона-ресторана.
— Как по-твоему, Лидия согласится выйти замуж за Эдвина?
— Теперь, когда она чувствует, что у нее есть моральное преимущество, — да, выйдет.
— Моральное преимущество?
— До недавних пор их отношения напоминали историю о короле Кофетуа и Нищенке[54]. Теперь же многие проблемы разрешились и Лидия примет предложение Эдвина.
— Ты циник.
— А ты проявляешь странную склонность к сватовству. Выскажу предположение, что Эдвин с Лидией поселятся в «Уинкрэге» и составят компанию сэру Генри.
— Я была бы рада этому. Дедушке нравится Лидия.
— А Майкл и Сеси?
— Сеси не станет выходить за него. Она не может выйти замуж, не бросив медицинский факультет, а этого она не сделает ни ради кого. Но я думаю, они выработают свой modus vivendy[55].
— Майкл — хороший парень.
— Да. И Фредди тоже. Дедушка собирается нанести визит шефу Майкла, он одержим идеей инвестировать деньги в авиастроение.
— Похвально.
— Наверное, Изабел вряд ли выйдет замуж. Видимо, это еще одно наследие, оставленное дядей Джеком. А что до нее и Ньюмана, то он действительно только ее секретарь и не интересуется женщинами. Странно, Изабел — кинозвезда…
— У нее привлекательная внешность, есть талант, сила духа и решимость, сметающая все препятствия. Так что ничего удивительного.
Аликс, прищурившись, взглянула на Хэла.
— Ты и меня такой представляешь?
— Я вижу тебя осколком глыбы.
— Если бы, собираясь на север — провести Рождество и покататься по застывшему озеру, — я хоть на миг могла вообразить что-либо подобное, то забронировала бы номер в каком-нибудь благопристойном отеле в Торки[56].
— Лгунья. Ты не способна оставить скелеты мирно тлеть в своих шкафах. Пообедаешь со мной завтра? А потом, если хочешь, можем отправиться куда-нибудь потанцевать.
Пообедать, а потом потанцевать… Как обыденно, естественно это звучало — совсем в духе ее прежней жизни, до того как она поехала на родину. Впрочем, нет. Обед и танцы с приятным — даже более чем приятным — человеком и раньше не занимали много места в жизни Аликс. В «Уинкрэге» каждое движение, что она совершала, отслеживалось и контролировалось. Когда же Аликс обосновалась в Лондоне, то была морально порабощена Джоном, а он никогда не любил подобные развлечения. Они ходили в театр и, более часто, в кино — смотреть серьезные произведения, часто иностранных драматургов и режиссеров. А после Джона наступила ее легкомысленная пора, бездумная жизнь в толпе — лихорадочная, суматошная, не приносившая удовлетворения.
Как легко и приятно сидеть и болтать с Хэлом! Между ними возникла сильная эмоциональная связь, подкрепленная общностью пережитого и, не в последнюю очередь, общностью корней — от северных гор и озер. Оба они бежали со своей родины: Аликс — в Лондон, а Хэл — в Америку, где добился признания. Почему он предпочел держать эту часть своей жизни в тайне от родни? Вероятно, и Аликс поступила бы так же. Братья Хэла, Роджер и Питер, очень консервативны, он же по натуре игрок, искатель приключений, странствующий актер, человек богемы.
