Аликс подумала, что тетя Джейн ни за что не отпустит его туда.
— Я всегда знала, что теории о плохой наследственности — чушь, — произнесла она. — Как выяснилось, дефекты имелись не у моей родни. Да и Утрата вполне нормальна, хотя у нее такая наследственность…
Проблема заключалась в том, как объяснить все Утрате. Дедушка считал, что надо сказать ей правду:
— У нее трезвый ум, свободный от ханжества и предрассудков, и достаточно отваги. Она все поймет.
Аликс с ним не согласилась. Неужели он действительно готов рассказать девочке, которая является одновременно его внучкой и правнучкой, что ее зачатие явилось результатом насилия и инцеста.
— Чудовищно! — сказала она. — Я не представляю, как Утрата справится с этим.
— Конечно, не справится, и не следует от нее подобного ожидать! — раздраженно бросил Сол. — Внешне все должно остаться как прежде, если только Изабел не планирует заявить права на свою долю родительского наследства, которая на данный момент находится в трастовом управлении для передачи в будущем Утрате.
— Пусть лежит там, где лежит, — промолвила Изабел. — Я богатая женщина и вправе распоряжаться своими финансами. Я хочу, чтобы те деньги остались Утрате.
Тетя Труди произнесла:
— Мы должны ей сказать. Молодой ум гибок и оптимистичен. У нее впереди целая жизнь, ей нет нужды цепляться за прошлое.
Создавалось впечатление, что Труди хранила ужасную тайну так долго, что теперь раскрытие этой тайны было способно внести мир и покой в ее душу.
Джейн с ней согласилась.
— Тайное имеет свойство становиться явным. Утрата может обнаружить истину в самое неподходящее для нее время.
— Оставим все как есть, — вздохнула Изабел. — Я ее мать, ближайшая родственница, и я говорю: мы сохраним это в тайне. Я не хочу никогда больше слышать имя Джека и не желаю, чтобы Утрате пришлось до конца дней тащить его как бремя.
— Бремя! — злобно прошипела бабушка в лицо Изабел. — Джек не был бременем. Он был единственным из вас, кто чего-то стоил. Единственным, кого я любила, а из-за тебя, Изабел, его жизнь оборвалась.
— Бабушка, он сам сеял гибель и разрушение всюду, где ни появлялся, и в конце концов разрушил и свою жизнь! — крикнул Эдвин.
Аликс поспешила вмешаться:
— Думайте как вам угодно, бабушка. Никто из нас с вами не согласен. Господи, я думаю, даже дядя Сол не сможет простить всего, что натворил Джек. Не только по отношению к Изабел, но и… — Она собралась прибавить: «но и по отношении к Урсуле», — но заметила дедушкино лицо и осеклась.
Сол, красный от негодования, бросил на нее возмущенный взгляд. Да уж, его раболепие по отношению к бабушке делало его смешным и нелепым.
— Сказать — не сказать! — презрительно поморщилась бабушка. — Рассуждайте сколько вам угодно. Я могу сама принять решение открыть ей правду. Мне жаль Утрату за то, что у нее такая шлюха-мать. Женщина, живущая под одной крышей с человеком, который не является ее мужем, показывается в нижнем белье миллионам людей! Отец Утраты был прекрасным человеком, а мог бы стать великим — сыграть важную роль в новом мировом порядке, в который он верил. Утрата — все, что у меня осталось от Джека. Мне решать, говорить ей или нет.
— Ты этого не сделаешь, — тоном, не допускающим возражений, заявил сэр Генри. — Ты вообще не будешь иметь с ней впредь никаких контактов. Разве тебе не приходит в голову, что Невилл знал о произошедшем и именно поэтому очертя голову бросился в Анды? Карьера Сола закончена, ему придется сложить с себя полномочия члена парламента. Не может быть и речи о том, чтобы он продолжал заседать в палате — теперь, когда вскрылась правда о дезертирстве Джека. Ты думаешь, я позволю тебе причинить еще какой-то вред нашим детям, внукам и правнучке — больше того, что ты уже причинила?
Бабушка поднялась с кресла и вышла из комнаты. Эдвин собрался двинуться вслед за ней.
— Она может пойти и отыскать Утрату. Она вполне способна все ей рассказать, просто из вредности.
— Она ее не увидит, — сказал дедушка. — Роукби предупрежден, что они не должны встретиться.
— Так как же нам быть с Утратой? — воскликнула Аликс.
Неожиданно в комнате появилась Утрата.
— Я услышала свое имя. Что вы здесь делаете? Опять какие-нибудь тайны?
Изабел взяла ее за руку.
— Послушай, детка, мы обсуждаем, что будет лучше для тебя в дальнейшем. Ты любишь музыку, где ты хочешь учиться? Можно ли начать обучение сейчас или нужно подождать, пока станешь старше?
— В пятнадцать лет можно поступить в лондонский музыкальный колледж, только это рановато.
— Чем бы ты хотела заняться, Утрата? — сказал Эдвин.
Она молчала.
— Я скажу вам, — пришла ей на выручку Аликс. — Я знаю, чего бы желала Утрата. До лета доучиться в школе и в течение этого времени заниматься со своей преподавательницей. По-настоящему, всерьез и, конечно, в открытую, с согласия родителей, то есть опекунов. А осенью начать обучение в Лондоне.
— Не говори так, — торопливо проговорила Утрата. — Это невозможно. Мне надо закончить образование — бабушка хочет, чтобы я поступила в университет. Она никогда не позволит мне оставить школу в следующем году, и особенно — учиться музыке. Ей также не понравится идея насчет Лондона — это же большой растленный город. Она мечтает запереть меня в каком-нибудь старинном женском колледже, где двери закрывают в девять часов вечера.
— Твоя бабушка неважно себя чувствует, Утрата, — произнес дедушка. — С ней было нелегко в эти праздники, у нее то, что врачи называют нервным срывом. Ей придется уехать на долгое время; вероятно, в другую страну. Так что именно тебе, твоей матери и дяде Солу, который является одним из попечителей наследства, предстоит принять решение о твоем будущем.
Утрата оживилась, ее глаза вспыхнули.
— Как вы думаете, может человек от счастья упасть в обморок? — воскликнула она.
— Ты не упадешь в обморок, — улыбнулась Джейн. — Садись, давай обсудим, где ты будешь жить в Лондоне. Ты всегда желанный гость у нас с Солом, но ему придется оставить свой пост, поэтому мы переезжаем жить в Дорсет. Мы будем очень рады, если ты станешь приезжать к нам на каникулы, — у тебя ведь будут каникулы в музыкальном колледже? Не нужно делать удивленное лицо, Сол, совсем не обязательно выглядеть глупее, чем ты есть.
Аликс не могла скрыть изумления. Пресвятые небеса, тетя Джейн явно взяла верх. Аликс подумала, что вскоре дом в Дорсете наполнится детскими голосами и топотом маленьких ног.
Аликс не знала, что Роукби передал Солу посылку, в которой оказались все ювелирные украшения, что он дарил Мэвис. «Кроме последней брошки, дорогой, — писала в письме Мэвис. — Я сохраню ее на память о старых временах».
— Дорогая Утрата, ты можешь жить у меня, в моей лондонской квартире, там много места. Но я работаю, и ты станешь скучать, — сказала Аликс.
