По лицу потекли слезы.
— Скажи.
Наконец, когда Холкар произнес слова вслух, раб исчез. Не в новой, туманной душе императорского советника. Он просто стал тем, кем всегда был. Человеком, Дададжи Холкаром.
В тишине и спокойствии, которые последовали, низкорожденный маратхи плакал и плакал, а его седую голову обнимали маленькие ручки представительницы самой чистой, самой древней, самой благородной линии в Индии, и душа Дададжи Холкара закончила лечение, которое начал иностранный полководец.
Он поможет своей императрице восстановить ее разбитый народ.
И когда-нибудь он найдет свою потерянную семью.
Семья и ее намерение
По иронии судьбы Дададжи Холкар уже нашел свою семью, не зная этого. Он даже помог им перенести страдания, опять же не зная этого.
Стоя рядом с хозяином конюшни в Каушамби, наблюдая за тем, как ракеты взмывают в небо, Холкар находился менее чем в полумиле от своей жены. Она вместе с другими рабами, работающими на кухне, тоже наблюдала за теми же ракетами из заднего двора особняка своего хозяина. Пока главный повар в ярости не погнал их назад выполнять свои обязанности.
Она вернулась к этим обязанностям с более легким сердцем, чем обычно. Женщина совершенно не представляла, что означает эта катастрофа. Но что бы это ни было, взрывы — плохая новость для малва. Эта мысль помогала ей продержаться часами в ту ночь, согревала ее немного и в последующие бесчисленные ночи.
Сын Холкара на самом деле видел его. В Бихаре, где трудился на полях. Молодой человек разогнулся ненадолго и увидел, как караван знатного господина проезжает по ближайшей дороге. Он увидел самого благородного господина только мельком, когда тот с надменным видом прямо сидел в паланкине на спине первого слона. Черты лица на таком расстоянии оставались неразличимы. Но нельзя было ошибиться. Кто-то из обладающих властью малва, подавляющих весь мир.
Гневный крик надсмотрщика вернул сына Холкара обратно к работе. Крик вместе с видом надменного господина прожег ему душу. От месяцев и месяцев тяжелого труда тело парня стало крепким, чтобы выдержать все. Но иногда парень боялся, что сам он слишком слаб. Теперь, почувствовав пламя в душе, он понял: он способен на многое.
Наклоняясь, он проклинал неизвестного малва и дал торжественную клятву. Кто бы ни был тот вонючий господин, сын Дададжи Холкара переживет его.
Холкар так близко не подходил к своим дочерям. Как и планировалось, Шакунтала и сопровождающие ее лица поехали по ответвлению дороги до того, как достигли Паталипутру. Они не желали попадать в большой город, где полно официальных лиц, поэтому вообще обошли его стороной.
Тем не менее они проезжали менее чем в пятнадцати милях к югу. Только в тринадцати милях от рабского публичного дома, где держали дочерей Холкара.
В некотором роде Дададжи даже дотронулся до них. И это прикосновение стало благословением.
Солдаты на блокпосту, где Шакунтала запугала своими угрозами командующего, позднее еще добавили ему унижений. Взятку дали очень большую, а командир был слабаком. Надменным ничтожным снобом, от которого солдаты своими угрозами получили больше, чем обычно получают простые солдаты. Со своей частью взятки они насладились приятным посещением ближайшего публичного дома на южной окраине города. У них имелись деньги.
Деньги, которые они все потратили. Золотые монеты из рук Дададжи Холкара нашли дорогу в карманы сутенеров его дочерей. Девушки пользовались популярностью у солдат, и они хорошо платили.
Нельзя сказать, что солдаты были популярны у девушек. Никто из клиентов не был. Но на самом деле дочери Холкара почувствовали облегчение, проведя время только в компании солдат. Солдаты не грубили им и не били их. Они были молодыми непресыщенными парнями, не склонными к извращенным штучкам, которые предпочитали некоторые местные купцы и торговцы.
После того как солдаты ушли, сутенеры поставили девушек в известность, что решили отклонить различные предложения, которые поступали из других публичных домов, желающих их купить. Дочери Холкара знали об этих предложениях и боялись их, потому что в результате их бы разделили. Но сутенеры решили их оставить. Они популярны у солдат. Постоянный доход. Владелец публичного дома даже бросил им одну монету. Премия, сказал он, за хорошую работу.
В бесконечные последовавшие дни монета стала тайным сокровищем девушек. Они так и не потратили ее. Иногда поздно ночью, лежа рядом друг с другом, они доставали монету из тайника и с восхищением смотрели на нее, держась за руки.
Они решили, что эта монета принесет им удачу. Пока она у них, они останутся вместе. Семья Дададжи Холкара выживет.
Императрица и ее решение
Когда она смотрела на то, как слезы Дададжи Холкара смачивают ее императорскую кожу, императрица Шакунтала приняла решение. И заново подтвердила свою клятву.
Она никогда особо не думала о чистоте и загрязнении в своей короткой жизни. Она полусознательно отвергала кастовую систему потому, что во многих случаях система ее сдерживала. Шакунтала даже ненавидела ее полусознательно из-за неразделимого барьера, который система ставила между нею и ее самым большим желанием. Но раньше она никогда о ней по-настоящему не думала. Система просто есть. Жизненный факт, как и три сезона в Индии.
Теперь Шакунтала начала о ней думать. Ее мысли, в отличие от того, что лежало на сердце, оставались очень неясными. Она была молода. Рао в прошлые годы пытался научить ее некоторым аспектам философии и религии. Но та девочка, которой была Шакунтала, не воспринимала те уроки. Его мягкие слова не встретили того энтузиазма и внимания, которые встречали его уроки в других, более жестких областях.
Теперь она начала думать и учиться.
Она уже многое узнала. Наблюдая за иностранным полководцем, Шакунтала увидела, как к жизни возвращаются забытые уроки Рао. Твердые кулаки, как и более твердая сталь, подобны снегу у подножия гор. Горы, называемые умами, производят тот снег, а затем плавят его, когда захотят. В конце только душа имеет значение. Она нависает над мирозданием, как Гималаи.
Шакунтала приняла решение. Когда она будет восстанавливать Андхру, она соберет вокруг своего трона человеческие знания и мудрость, которые только есть. Она не только восстановит ступы и вихары. Она не просто призовет назад философов, садху и монахов. Она заставит их работать — безжалостно — сталкивая друг с другом. Сталкивая идею с идеей, как огромные цимбалы, пока наконец не появится истина.
Для этого, конечно, требуется вначале сделать другое дело. И поэтому, глядя, как ее чистота подвергается опасности загрязнения падающими на ее тело слезами низкорожденного человека у нее в объятиях, и черпая силу от этого загрязнения, Шакунтала заново подтвердила свою клятву:
«Я заставлю малва выть!»
Империя и ее бои
Малва на самом деле выли. Однако пока только в личных покоях императора. И пока только выли от ярости. Страху еще предстояло прийти.
