испуге.
— Беспредел! — запищала она. — Это место восстановления душ. Место с очень нежной энергетикой. Как сюда смеют пускать вооруженных солдат?!
— Я в порядке, — успокоил Феликс. — Надеюсь, мой суд станет правосудием для обвинителя.
ГЛАВА 36. Стас
Если человек долго поднимался по чужой лестнице,
то, прежде чем найти свою, ему нужно спуститься.
Лао-цзы, философ
Стряхнув пепел, Стас еще раз затянулся и выбросил сигарету с балкона, после чего спустился по лестнице к общей вечеринке. Андриан должен был уже прибыть.
С недавних — очень белобрысых — пор Кот приобрел привычку опаздывать. И бог с ним. Но не сегодня ведь! Немыслимо. Опаздывать на собственный праздник!
День рождения друга Стас предложил отпраздновать у себя на квартире. Со всеми старыми друзьями. Места в ней, к счастью, достаточно, отец не пожалел для сына новой шикарной квартиры в несколько этажей, учитывая достижения в бизнесе.
После возвращения из Обители Стас активно работал и отлично преуспел. И не удивительно, на самом-то деле. Он перестал кутить, да и занимается тем, в чем хорошо разбирается: ночными клубами, барами… В голове миллион бизнес-идей! Стас подолгу размышлял о своей жизни, о том, что нужно успеть сделать, до того как уйдет на тот свет.
Возможно, он просто отвлекался от мыслей о наставнице. Стас запрещал себе думать о Гламентиле, ведь ничем не способен помочь, надеялся, что Дариса арестовали и ругал Лилиджой. Могла бы хоть на секунду явиться! Успокоить, сказать: всё обошлось, я жива. Когда Стас оставался один, то бранил наставницу во весь голос, надеясь, что она откликнется. Но она не отзывалась.
В кармане завибрировал телефон. Стас поднял трубку и направился к выходу.
Дан хотел его видеть.
***
Ступив в гостиную отца, Стас прокашлялся. Помещение проел густой дым сигар. Отец не один — со Ждахиным и Кирой.
— Я опоздала на твою вечеринку? Уже бегу, — засмеялась Кира.
— Чтобы не видел тебя там, — прорычал Стас. — Не нужны мне сопливые сцены по Андриану.
— Мои сцены, говоришь? А что насчет его новой подружки, за которой ты ушиваешься? Думаешь, я не заметила, что рядом с ней ты ведешь себя, как кретин?
Грозные мужчины посмотрели на Стаса немигающими глазами, но потом обменялись ироничными взглядами и одновременно затянулись сигарами.
Кира продолжала щебетать:
— Был бы мужиком, уже бы отбил Марлин у него, — закончила сестра, злорадно усмехаясь.
— Вот как? Ствол тебе сильно помог Андри вернуть?
— Да пошел ты, — прошипела она. — Иди дальше дрочи на свою белобрысую подстилку.
— Хватит, — рявкнул Дан, ударив кулаком по подлокотнику кресла, отчего коричневая кожа захрустела.
Ждахин начал исследовать пепельницу с таким серьезным видом, будто в трухе прячутся секреты мироздания.
— Кира, оставь нас, — потребовал отец.
Алые губы сестры слились в одну нить, она вышла с гордо вздернутым подбородком. Стас набрал в грудь побольше воздуха.
— Знаю. Можешь не мусолить. Кира моя сестра, мы должны быть друг к другу терпеливы и…
— Нет, — осек Дан. — Она обнаглела и ее надо наказать. Теперь у меня будет время на воспитание дочери, когда сын взялся за ум.
Подняв бровь, Стас плюхнулся в кресло напротив отца.
— Ты меня радуешь. Трезво рассуждаешь, поручения выполняешь в лучшем виде, а развлечениям предпочитаешь работу.
Отец выпустил длинную струю дыма в пол.
— Блядство, наркотики и плоские экраны меня уже не привлекают, так что много времени для работы.
— Это похвально. Однако…
«Вот оно… — подумал Стас. — То самоеоднако…»
Спокойствие сменилось каким-то уродливым чувством в сердце, оно накалялось, готовилось обжечь...
— Меня не устраивает, что ты делаешь лишь то, где тебе не лень зад поднять. Если я даю поручение, значит, нужно выполнять. Каждое.
Комната начала плавиться от жара…
— Я не выполняю то, с чем не согласен, пап. Ты — делай что хочешь. А у меня появились… некоторые моральные принципы. И цели.
— Нужно совершенствоваться, Стас. Ты этого не делаешь. Если я сказал, что…
Стас перевернул стеклянный стол между креслами.
Стекло треснуло. Звенящая мозаика рассыпалась по комнате.
— Хватит указывать, что мне делать! — заорал он. — Ты всю жизнь пытаешься меня изменить. С рождения я весь неправильный — неправильный от башки до члена. Не тебе решать, каким мне быть! Я не кусок дерьма, чтобы лепить из меня то, что тебе нравится. Чтобы я не делал в угоду твоим желаниям, всё не так. Вода у тебя должна быть льдом, грязь вдруг стать золотом, а плющ — виноградом, но знаешь что? На кусте плюща виноград не вырастет, сколько ни кричи. Ясно? Можешь пристрелить меня, но больше я не сделаю ничего, если не посчитаю правильным.
— Третий стол за месяц, — заметил Ждахин, осматривая осколки. — Может, таблеточки пропьешь, малыш?
— Arrivederci! Хорошего вечера, вам обоим!
Стас кинулся в сторону двери, но отец окликнул его. Не со злостью. Мягко. Этот его тон испугал больше крика.
— Стой, — выдохнул Дан. — Ты прав. Ты уже не маленький мальчик. Я перегнул палку.
Осоловев, Стас нахмурился, затем снова опустился в кресло. Это точно его отец? Его властный отец, не терпящий возражений отпрысков?
В комнате замолчали все. Даже часы. Их тиканье, будто стало тише, притаилось. Во рту странный привкус от затянувшейся паузы. Ждахин весь из себя отстраненный, но Стас знает, что у них с отцом всегда такой вид, когда они смущены ситуацией. Искусственно-равнодушный.
Стаса разбирала злость, но он не понимал, на кого злится. На отца или на себя? Дан — смущенный, кажется, но возможно, Стас себя обманывает — первый разбивает тишину:
— А что за девчонка? Марлин... Красивая?
— Шикарная, — отозвался Ждахин, выпуская дым кольцами. — Работает терапевтом.
«Вы следите за мной?!» — разгневался в мыслях Стас.
Он считал, что отец перестал приглядывать за ним. Но нет. По-прежнему не доверяет.
— Дело не во внешности. Она... не знаю. Другая… И она девушка Андриана, так что не вижу смысла в этом разговоре.
Мужчины переглянулись и засмеялись. Стас сжал пальцами обивку кресла.
— Что смешного?
— О, не принимай на свой счет, — заулыбался Ждахин, отряхивая пепел со штанов. — Вспомнили с отцом себя в молодости. Знаешь, твоя мать ведь не должна была выходить за него. Она была обручена. С очень уважаемым человеком на то время.
Стас скривился,
