по тончайшей веревке, перескакивать с крыши на крышу легко, будто в танце, двигаться, словно ленточка на ветру…»
Мрак, человек-тень, который преследовал ее, сказал все это во дворце, вспоминая о тех, кто – давным-давно – использовал силы, подобные силам Крадуньи. Возможно, он лгал. В конце концов, в то время он готовился убить ее.
Впрочем, зачем ему лгать? Он обращался с Крадуньей насмешливо, как с пустым местом. Бесполезным ничтожеством.
Она стиснула зубы и встала. Виндль все еще что-то говорил, но она проигнорировала его и побежала через пустынное поле так быстро, как только могла, вспугивая траву. Она достигла вершины небольшого холма, затем прыгнула и покрыла ступни крутью.
Тут же начала скользить. Воздух! Воздух, от которого она отталкивалась при движении, сдерживал ее. Крадунья зашипела, затем покрыла силой всю себя.
Скользя вниз по склону холма, она повернулась боком – и рассекла ветер. Теперь воздух как будто потерял ее из вида. Даже солнечный свет, казалось, таял, не достигая ее кожи. Она была здесь и одновременно не здесь, в промежутке между двумя местами. Не в воздухе, не на земле. Превратилась в чистое движение, такое быстрое, что трава не успевала спрятаться. Трава струилась вокруг Крадуньи, и круть не давала стебелькам коснуться тела.
Ее кожа засветилась, испуская завитки дымчатого света. Крадунья рассмеялась, достигнув подножия небольшого холма. Там она перепрыгнула через несколько валунов.
И впечаталась лицом в другое дерево.
Пузырь силы вокруг нее лопнул. Дерево опрокинулось – и на всякий случай два рядом с ним последовали примеру. Возможно, они подумали, что упустили из вида нечто важное.
Когда Виндль нашел Крадунью, она улыбалась, как дурочка, и смотрела на солнце, распростертая на стволе дерева, переплетя руки с ветвями. Единственный золотой спрен славы в форме шара кружился над нею.
– Госпожа? О, госпожа. Вы были счастливы во дворце. Я же видел!
Она не ответила.
– И император, – продолжал Виндль. – Он будет скучать! Вы даже не сказали ему, что уходите!
– Я оставила записку.
– Записку? Вы научились писать?
– Клянусь бурей, нет. Я съела его ужин. Прямо из-под крышки подноса, который собирались отнести в его покои. Гокс поймет, что это значит.
– Я нахожу это сомнительным, госпожа.
Она поднялась с поваленного дерева и потянулась, затем сдула волосы с глаз. Может быть, ей тоже под силу танцевать по крышам, кататься на веревках или… как там? Сотворить ветер? Да уж, такое у нее наверняка получится. Крадунья спрыгнула с дерева и продолжила путь через поле.
К несчастью, ее желудок мог кое-что поведать о том, как много крути она использовала. Она зависела от еды сильнее, чем большинство людей. Она могла черпать круть из всего, что ела, но, как только сила иссякала, Крадунья утрачивала возможность сделать что-нибудь невероятное, пока не утолит голод.
В животе жалобно заурчало. Ей нравилось воображать, что брюхо ее ужасно проклинает, и она принялась рыться в карманах. Сегодня утром закончилась еда в дорожном мешке – она прихватила с собой много! Но разве она не отыскала сосиску на дне, перед тем как выбросить сам мешок?
А, ну да. Она ее съела, наблюдая за речными спренами несколько часов назад. Крадунья все равно порылась в карманах, однако обнаружила только носовой платок, в который завернула большую стопку лепешек, прежде чем сунуть их в мешок. Она запихнула часть носового платка в рот и принялась жевать.
– Госпожа? – спросил Виндль.
– Можли оштаца крошки, – пробубнила она, не вытаскивая платок.
– Вам не следовало так много заниматься связыванием потоков! – Он вился по земле рядом с ней, оставляя след из лоз и кристаллов. – И мы должны были остаться во дворце. О, ну как подобное могло случиться со мной? Я бы сейчас работал в саду. У меня были великолепнейшие стулья!
– Штуля? – переспросила Крадунья, останавливаясь.
– Да, стулья. – Виндль свернулся в катушку рядом с Крадуньей, образуя лицо, которое склонилось к ней. – Находясь в Шейдсмаре, я собрал великолепнейшую коллекцию душ стульев с вашей стороны! Я выращивал их, превращал в прекрасные кристаллы. У меня было несколько «Винстелей», хороший «Шобер», настоящая коллекция гнутых спинок, даже один-два трона!
– Т’врщивал штуля?
– Ну конечно, я выращивал кресла, – сказал Виндль. Его тело-лоза соскочило с катушки и последовало за Крадуньей, которая снова зашагала вперед. – А с чем еще мне возиться в саду?
– Сраштеньми.
– С растениями? Ну, они у нас в Шейдсмаре есть, но я же не какой-нибудь банальный садовник. Я художник! Я планировал целую выставку диванов, когда Круг избрал меня для этой ужасной обязанности.
– Мгбы чусться пльщенм.
– Вы не могли бы вынуть это изо рта? – рявкнул Виндль.
Крадунья так и сделала.
Виндль обиженно запыхтел. Как могло пыхтеть мелкое существо из лоз, Крадунья не знала. Но он делал это постоянно.
– Итак, что вы хотели сказать?
– Да так, чушь. Просто хотела посмотреть, как ты ответишь.
Она засунула в рот другую сторону платка и принялась сосать и его.
Они продолжили путь, и Виндль, вздыхая, бормотал что-то о садоводстве и своей жалкой жизни. Он определенно был странным Приносящим пустоту. Если подумать, она никогда не видела, чтобы он проявлял хоть малейший интерес к поглощению чьей-то души. Может, он был вегетарианцем?
Они прошли через небольшой лес, на самом деле просто околесицу из деревьев, что было странным термином, так как она вроде никогда не находила в подобных местах никаких колес. Здешние деревья были даже не падунцами; те обычно росли крошечными рощицами, но каждое отдельно от других. У этих же ветви обвивались друг вокруг друга по мере роста и плотно переплетались, чтобы противостоять Великим бурям.
Самый толковый способ выстоять, не так ли? Всем вместе сплестись ветвями. Собраться с силами. Но Крадунья, она-то как раз была падунцом. Ни с кем не сплеталась, не путалась. Шла своей дорогой.
Да, именно такой она и была. Очевидно, поэтому ей и пришлось покинуть дворец. Нельзя прожить жизнь, каждое утро видя одно и то же. Надо продолжать двигаться, иначе люди поймут, кто ты, и начнут от тебя чего-то ждать. Еще шаг – и все, тебя съели с потрохами.
Крадунья остановилась среди деревьев, на тропинке, которую кто-то прорубил и поддерживал в порядке. Она посмотрела назад, на север, в сторону Азира.
– Это из-за того, что с вами случилось? – спросил Виндль. – Я не очень хорошо разбираюсь в людях, но думаю, что это было естественно, как бы странно все ни выглядело. Вы не ранены.
Крадунья прикрыла глаза от солнца. Если что-то менялось, оно было неправильным. Она должна была остаться прежней, а мир вокруг нее – измениться. Она об этом просила, не так ли?
Неужели ей солгали?
– Мы… возвращаемся? – с надеждой спросил Виндль.
– Нет, – ответила Крадунья. – Просто прощаюсь.
Засунув руки в карманы, она развернулась и продолжила путь среди зарослей.
2
Йеддо был одним из тех городов, которые
