относительно длины и времени, упомянутых в эссе и рассказах о мире, обычно используются локальные единицы измерения. Рошарский год длиннее космерского стандартного, а рошарский фут – больше. Временами на этой могучей и величественной планете ураганов трудно не ощущать себя очень маленьким.
Гранетанцор[62]
Эта история происходит после романа «Слова сияния» и со держит спойлеры к нему.
1
Крадунья приготовилась стать крутой.
Она мчалась по широкому полю на севере Ташикка, в неделе с небольшим пути от Азимира. Все вокруг заросло бурой травой высотой в пару футов. Редкие деревья были высокими, их стволы представляли собой переплетение лоз, а ветви торчали скорее наверх, чем в стороны.
У деревьев было какое-то официальное название, но все, кого Крадунья знала, называли их падунцами из-за пружинистых корней. В бурю эти растения падали плашмя и просто лежали. Потом они снова вставали торчком, словно грубый жест, брошенный пролетающему мимо ветру.
Бегущая Крадунья спугнула стайку секирланей, которые паслись неподалеку; тощие существа отпрыгнули на четырех лапках, прижав две передние клешни к туловищу. Хорошая еда, эти зверики. Панцирей почти нет. Но в эту минуту Крадунья была не в настроении питаться.
Она удирала.
– Госпожа! – позвал Виндль, ее ручной Приносящий пустоту.
Он принял форму лозы, растущей на земле рядом с ней на сверхбыстрой скорости, подстраиваясь под ее темп. Сейчас у него не было лица, но он все равно мог говорить. Увы и ах.
– Госпожа, – взмолился он, – неужели мы не можем просто вернуться?
Нетушки.
Крадунья стала крутой. Она зачерпнула ту силу, что была внутри, – силу, что заставляла ее светиться. Сделала подошвы собственных ступней гладкими и, прыгнув, перешла к скольжению.
Внезапно трение полностью исчезло. Крадунья скользила по полю, словно по льду. Травинки вокруг нее от испуга сворачивались и ныряли в каменные норы, словно кто-то дергал их снизу. От этого заросли впереди Крадуньи клонились непрерывной волной.
Она неслась все дальше, ветер отбрасывал назад длинные черные волосы, дергал просторную верхнюю рубашку, которую она носила поверх более облегающей нижней, коричневой и заправленной в свободные брюки с отворотами.
Она скользила и чувствовала себя неудержимой. Рядом был лишь ветер. Маленький спрен ветра, похожий на летящую по воздуху белую ленту, увязался следом.
А потом Крадунья врезалась в камень.
Дурацкий камень не шелохнулся – он прилип к земле из-за пучков мха, которые росли под такими штуковинами, цеплялись за них и делали неподвижными укрытиями от ветра. От боли в ступне перед глазами все вспыхнуло, Крадунья кувыркнулась в воздухе и ударилась лицом о твердую поверхность.
Рефлекторно сделав лицо крутым, она продолжила скользить вперед, упираясь щекой в землю, пока на пути не возникло дерево. Там-то Крадунья наконец остановилась.
Падунец неторопливо рухнул, прикинувшись дохлым. Он ударился о каменистую почву, шелестя листвой и ветками.
Крадунья села, потирая лицо. Она порезала ступню, но круть стянула края дыры и быстренько ее исцелила. Лицо даже не сильно болело. Когда часть тела становилась крутой, Крадунья не терлась о то, к чему прикасалась, а просто… скользила по нему.
И все равно она чувствовала себя глупо.
– Госпожа, – сказал Виндль, прорастая рядом с ней.
Его тело из лоз было похоже на зелень, которую богатеи выращивают на своих домах, прикрывая недостаточно роскошные части жилища. Только вот из него по всей длине торчали кристаллики. В самых неожиданных местах, словно ногти на лице.
Когда он двигался, то не извивался, как небесный угорь. Он действительно рос, оставляя за собой длинный шлейф из лоз, которые вскоре кристаллизировались и превращались в пыль. Приносящие пустоту были странными существами.
Он обвился вокруг самого себя, как будто канат, который сматывают в бухту, и превратился в небольшую башню из лоз. А потом что-то выросло наверху: лицо из лоз, листьев и самосветов. Оно заговорило, шевеля губами:
– Ох, госпожа. Может, хватит тут забавляться, умоляю? Нам нужно вернуться в Азимир!
– Вернуться? – Крадунья встала. – Да мы только что оттуда удрали!
– Удрали! Из дворца?! Госпожа, вы были почетной гостьей императора! У вас было все, что душе угодно, – и еда, и…
– Вранье, – заявила она, уперев руки в бока. – Они думали, я не уразумею, что к чему. Меня собирались сожрать!
Виндль запнулся. Для Приносящего пустоту он был не таким уж страшным. Наверное, он был из тех Приносящих пустоту, над которыми все прочие потешаются из-за пристрастия к дурацким шапкам. Из тех, кто вечно лезет к другим с замечаниями и объясняет, какой вилкой надо пользоваться, когда садишься перекусить человеческой душой.
– Госпожа, люди не едят других людей. Вы же были там гостьей!
– Да, но почему? Они дали мне слишком много всякой всячины.
– Вы спасли императору жизнь!
– Этого должно было хватить на несколько дней халявы, – отрезала она. – Я как-то вытащила одного парня из тюряги, и он разрешил мне целых пять дней жить в своем логове бесплатно, да еще и хороший носовой платок подарил. Вот это щедрость. А то, что азирцы позволили мне оставаться у них столько, сколько захочу? – Она помотала головой. – Им что-то от меня было нужно. Есть только одно объяснение. Эти ледащие хотели меня съесть.
– Но…
Крадунья снова бросилась бежать. Каменная почва, испещренная травяными норками, приятно холодила пальцы ног. Она была босиком. Что хорошего в обуви? Во дворце ей предлагали груды туфель. И хорошей одежды – большущих, удобных накидок и одеяний. Внутри их можно было потеряться. В кои-то веки удалось поносить что-то мягкое.
Потом азирцы начали приставать с вопросами. Почему бы ей не взять несколько уроков и не научиться читать? Они были благодарны за то, что она сделала для Гокса, который теперь стал Верховным Акасиксом – такой причудливый титул носил правитель Азира. Они сказали, что за службу ей полагаются наставники. Она сможет научиться правильно носить такие одеяния, а еще писать.
Это начало грызть Крадунью. Если остаться, сколько времени пройдет, прежде чем она перестанет быть собой? Прежде чем ее сожрут, а место займет другая девушка? С похожим лицом, но в то же время совсем иная?
Она снова попыталась использовать свою круть. Во дворце поговаривали о возрождении древних сил. О Сияющих рыцарях. О связывании природных сил – так называемых потоков.
«Я буду помнить о тех, кого забыли».
Крадунья, прибегнув к силе, сделалась гладкой, затем проскользнула по земле на несколько футов, прежде чем споткнуться и полететь кувырком в траву.
Она стукнула кулаком по камням. Дурацкая земля. Дурацкая круть. Разве можно стоять столбом, когда ноги скользкие – похлеще, чем от масла? Надо вернуться к перемещению на коленках, загребая ладонями. При этом у нее получалось сохранять равновесие и рулить с помощью рук. Она была словно маленький краб, шустро ползающий туда-сюда.
«Они были элегантны и красивы, – поведал ей Мрак. – Могли проехаться
