из "Сайнфелда"?
— Можно подумать, но нет. Совсем другой. — Олли встал и направился к моему халату.
Он поднял его с пола и бросил мне.
Я рухнул на пол в душевой, прекратив сопротивляться.
— Я отменил свадьбу.
— И все же вчера я получил уведомление о дате.
— И я разыскиваю Эйлин.
— Мы оба знаем, кто тебе лучше всего поможет ее найти.
— Мама никогда бы не проболталась.
— Хм… Интересно, какая еще женщина практически живет у тебя под боком? — Он вернулся на свое место в шезлонге с подогревом, закинув одну ногу на другую. — Некоторые назвали бы ее второй матерью.
— Селеста Айи, — я сделал паузу, удивляясь, как мне это не пришло в голову.
За долгие годы я настолько привык считать, что она ничего не знает о важных вещах, что мне даже не приходило в голову, что у нее есть глаза, уши и неспособность хранить секреты, когда на нее давят.
Оливер зашипел при виде того, как я выскочил из душа и накинул халат.
— Эйлин не должно было быть. Иметь все с кем-то, кто ничего для тебя не значит, — это лишает свершения смысла. Если бы только ты…
Он должен был закончить свой монолог перед аудиторией покорных.
Мне нужно было разыскать одну хаотичную тетушку.
84
ФЭРРОУ
ОСТАЛОСЬ 4 ДНЯ
— Как вы думаете, ребята, он приедет через четыре дня?
Я сидела перед мужчинами в моей жизни, расположившись на траве рядом с могилой отца. Веццали растянулся рядом со мной, положив голову мне на колено, даже когда он поднял половину своего маленького тела в воздух.
— Я имею в виду, что, по правде говоря, это всего лишь тридцать дней. Я пила дешевое вино, которое делали дольше.
Я раскрыла коробку с флэшкартами на коленях и порылась в рюкзаке в поисках ручки.
— Упс. Я не хотела, чтобы у тебя сложилось о нем плохое впечатление, папа. Зак замечательный. Грубоватый, немного странный, но именно это мне в нем больше всего и нравится.
Хватит откладывать это, Фэрроу.
Я вздохнула.
Конечно, мне хотелось поговорить с папой о Заке, но в основном это был предлог, чтобы избежать настоящего разговора, который нам нужно было провести.
— Думаю, пришло время стать серьезнее.
Я подтянула колени к подбородку, положив Веццали на отброшенный пиджак.
— Прости, что не навещала тебя. Мне нужно многое сказать, и каждое слово меня пугает.
Подул легкий ветерок, еще более прохладный для зимнего утра.
— Мне жаль, что ты принес все эти жертвы, о которых я никогда не знала. Мне жаль, что ты так много отдал ради того, чтобы я стала фехтовальщиком. И мне жаль, что я разрушила эту фехтовальную карьеру в захватывающей манере. Тебе стыдно за меня?
Порыв ветра ударил в меня, отбросив мою ручку на полфута.
— Ладно, ладно. Хватит погрязать в жалости к себе. Я поняла.
Я не знала, ухмыляться мне или плакать, поэтому прочистила горло.
— Мне жаль, что я не увидела тебя перед смертью. Мне жаль, что я не пришла вовремя, чтобы не дать тебя похоронить. Я знаю, ты всегда хотел, чтобы тебя кремировали, а твой прах развеяли в кафе-мороженом, где мы выбрали название нашей компании. Мне жаль, что я больше не хочу управлять кампанией в Мэриленде. И больше всего мне жаль, что я сейчас так сильно на тебя обижаюсь.
Я поработала большим пальцем над своей челюстью, выигрывая время и размышляя, как сказать следующую часть. Странно, что папа выбрал именно этот момент, чтобы заговорить в моей голове.
После того как я наконец поняла, как сильно на него злюсь.
Все в порядке, Фэр. Злиться — это не плохо. Это значит, что ты смирилась с тем, что заслуживаешь большего.
Я тяжело вздохнула, впиваясь пальцами в виски.
— Я злюсь на тебя. Хорошо, папа?
Так, так злюсь, что иногда трудно дышать.
Я поднялся на ноги и начал расхаживать.
— Я злюсь на то, что ты с самого начала знал, что Вера не хочет меня, и все равно остался с ней. Я злюсь, что ты не защитил меня, когда они издевались надо мной, даже когда ты должен был знать, насколько все стало плохо.
С голого дерева упала куча снега, и Веццали оказался в моих объятиях.
— Невежливо.
Я гладила его по голове и несла его, шагая взад-вперед, как будто это папа чуть не облил его снегом.
— Я имею полное право злиться из-за таких вещей. Ты должен был защитить меня. Как бы сильно ты ни хотел эту семью, я тоже твоя семья. Я тоже любила тебя. Я заслуживала защиты.
Мне хотелось плакать.
Смеяться.
Кричать.
Но в основном моя энергия резко упала.
Я опустилась на землю, устав от злости, желая выплеснуть все из груди, чтобы похоронить свой гнев на него.
— Я злюсь на то, что твоя идея обеспечить мне безопасность заключалась в том, чтобы отправить меня через весь мир. Именно поэтому я виню тебя в том, что не смогла увидеть тебя перед смертью. Я злюсь, что ты нарушил свое обещание и пропустил мой последний матч. И что этот матч разрушил мою жизнь, а ведь этого никогда бы не случилось, если бы ты с самого начала ушел от Веры.
Моя рука сжалась в кулак. Веццали рявкнул, почувствовав мое настроение, и провел языком по моей щеке.
— Я просто чертовски зла. Каждый раз, когда я думаю об этом. Почему ты не поставил меня на первое место, когда был жив? Почему ты ждал, пока умрешь? Теперь у меня остались только воспоминания, а они исчезли. Твои вещи? Заложены. Что я помню в своей голове? Со временем это улетучится, а мне так страшно.
Когда мои воспоминания о тебе исчезнут, смогу ли я вспомнить, каково это — любить безоговорочно?
В этом и заключалась проблема — отдать кому-то частичку себя. Как только они уходят, ты уже никогда не сможешь их вернуть.
Я подавилась слезами, осознав то, чего раньше не замечала.
— И больше всего мне жаль, что ты, должно быть, чувствовал себя таким одиноким. С женой, которая тебя ненавидит, падчерицами, которые хотят только использовать тебя, и единственным человеком, который любил тебя на другом конце света.
На мою щеку упал первый за день снег. Он растаял от жара моих эмоций и упал на подбородок, словно капля слезы.
Я смахнула его, схватила карты и рюкзак и поспешила к машине с Веццали, пока он не замерз.
На своей машине
