ночи, – ответила она.
Я включила ночник Дорри – на случай, если Вики проснется и забудет, где легла спать, и пошла вниз, дожидаться Говарда.
Он вернулся совершенно разбитым, и я налила ему какао, а пока он пил, мы говорили о нашей поездке в Мэн.
– Мы никак не можем сейчас уехать. Девочка спит у нас наверху. Мы ничего не сможем сделать, пока не приедет тетя Синтия.
– Ей уже сообщили, – сказал Говард. – Отправили телеграмму из полицейского участка.
– Как представлю, что надо распаковывать чемоданы, меня в дрожь бросает. А я еще и купила себе зеленый свитер, специально для этой поездки.
– Мы не можем взять и уехать, оставив девочку совсем одну.
– Нет, – согласилась я. – Это ужасно, ужасно, когда бы ни случилось, но именно сейчас? Как их только угораздило?
– Ничего не поделаешь. Поедем куда-нибудь еще, в другой раз. Она спит?
– По-моему, спит. Я напоила ее какао. Знаешь, меня кое-что в ней беспокоит. Она ни разу даже не заплакала.
– Иногда дети все переживают внутри.
– Может быть, – ответила я, хотя на самом деле мне вовсе не хотелось соглашаться. – Значит, завтра утром мы никуда не едем.
Глядя, как Говард уносит чемоданы наверх, я чуть не заплакала. Он меня успокоил:
– Бывают такие неудачные совпадения, не повезло. Придумаем что-нибудь еще.
На следующий день на меня свалилась куча дел. Во-первых, я распаковала чемоданы и развесила одежду, чтобы она не мялась попусту. Потом я решила, что следует пойти к Лэнсонам и прибраться – Хелен Лэнсон часто оставляла все в беспорядке, и я определенно не удивилась бы, обнаружив в раковине грязную посуду с прошлого ужина; эта девочка и пальцем бы не пошевелила, чтобы прибраться, я точно знаю, пожив с ней под одной крышей. Вики никогда ничего не делала по дому. Не представляю, как Хелен Лэнсон ходила за ней и все подбирала. Возможно, у себя дома Вики и убиралась в своей спальне, ведь там было уютно, хоть и пусто, но у меня она ни разу не застелила кровать Дорри, ни разу не встала со стула, чтобы отнести тарелку на кухню, ни разу не предложила вытереть пыль или пропылесосить, хотя половина беспорядка точно на ее совести.
Конечно, мне следовало простить Вики, ее постигла такая утрата. Однако умри я вдруг, моя Дорри все же будет вести себя как положено, не позабудет обо всем, чему я ее учила, и не оставит хороших манер.
Когда с ней разговаривали, Вики часто не утруждала себя ответом, в сущности, не отвечала на половину вопросов, которые ей задавали. В то утро я спросила, что ей принести из ее собственного дома, а она лишь взглянула на меня – молча. Может, ей ничего и не было нужно. Значит, обо всем позаботится тетя Синтия. У Хелен Лэнсон имелся чудесный фарфоровый сервиз и бокалы для вина, унаследованные от бабушки, которые мне очень хотелось бы заполучить; даже Вики должна была понимать, какую ценность представляют такие бокалы, но когда я упомянула о них и сказала, как они мне нравятся, она только молча уставилась на меня. Я прибралась в доме Лэнсонов, захватила кое-что для Вики, как следует заперла все двери и положила связку ключей на каминную полку, чтобы сразу же их найти, когда приедет тетя. Будь я другим человеком, взяла бы себе те бокалы, и никто бы никогда ничего не узнал.
Я была уверена, что днем к нам обязательно кто-нибудь заглянет; Лэнсонов многие знали, наверняка их друзья захотят удостовериться, все ли в порядке с Вики, не морю ли я ее голодом, не избиваю ли, и вообще. Честно говоря, кто-нибудь из друзей Лэнсонов мог бы взять девочку к себе, развязать нам руки, однако мы-то жили по соседству, всегда готовы помочь, да и Говард все равно сказал, что некрасиво уезжать прямо на следующее утро.
Доктор подтвердил, что Вики здорова; утром она сидела в комнате Дорри, читая ее книги, а после обеда я велела ей одеться поприличнее, расчесать волосы и спуститься в гостиную. Мне хотелось, чтобы она выглядела как следует на случай, если кто-нибудь придет; к счастью, у Вики было темное платье. Первой появилась миссис Райт; она жила внизу на нашей улице и пришла, как только узнала. Она все прижимала к лицу платочек и всхлипывала. Похлопала Вики по руке и сказала, что у нее сердце разрывается, просто сердце разрывается, а Вики молча на нее посмотрела. Миссис Райт выдержала ее взгляд и молчание минуту, не больше, и отправилась со мной на кухню, чтобы выпить чашечку чая, а там сказала:
– Она такая с тех пор, как все произошло?
– Нет, – ответила я. – Ночью она спала.
– Она плакала?
– Не проронила ни слезинки.
Я вытащила из буфета чашки. Уж если угодил в руки миссис Райт – легко не отделаешься. Придется подать чай с шоколадным тортом – это меньшее, чего она ожидала, а если вечером нас решат посетить модные друзья Лэнсонов, придется приготовить коктейли, картофельные чипсы, крекеры, оливки и все такое.
– У меня разрывается сердце, – не унималась миссис Райт, – просто разрывается сердце. Они погибли мгновенно?
– Скорее всего. Мне об этом ничего не известно. – Я знала, о чем она хотела меня спросить. Нехорошо размышлять о таких вещах; я ничего не выспрашивала у Говарда, а он и не рассказывал, ведь у нас и так достаточно дел, к чему еще обсуждать ужасные подробности того, что происходит с другими. – Они врезались в грузовик, – сообщила я. – Больше ничего не знаю.
– Все подробности будут в вечерней газете. Ах, бедная девочка! Кто ей рассказал? Ты? Как она это восприняла?
– Как и следовало ожидать.
Мне не хотелось, чтобы миссис Райт обвинила меня в том, как вела себя Вики; она вполне могла подумать, что я неправильно ей все рассказала, и вообще, поэтому я направилась в гостиную с подносом для чая и, делать нечего, ей пришлось следовать за мной, а при Вики она таких вопросов задавать не стала. Миссис Райт попыталась завязать светскую беседу и немного подбодрить Вики, хотя я могла бы и посоветовать ей не тратить сил понапрасну.
Она рассказала о том, как миссис Хейвен забыла в бакалейной лавке отбивные из баранины, и как бакалейщик вынужден был вернуться вечером, встав из-за ужина, и открыть для нее лавку; еще она сообщила нам о кошке Актонов, которую переехала машина, вдруг осеклась и посмотрела на Вики, проверяя, не расстроила ли рассказом девочку, а потом принялась хвастаться о своем внуке, которого только что приняли
