В точности, как мы и ожидали. И ублюдки первыми открыли в нас огонь.
— И всё? — Брит перегнулся через стол. — Ты не заметил ничего странного? В словах подполковника Орсела? В его приказах или действиях?
Персиваль вздрогнул. Отчётливо вспомнил, как подполковник лично руководил абордажем, хотя не должен был этого делать. Персиваль видел, как он спрыгнул на вражеский корабль. Видел, как он скрылся в капитанской рубке. Но был уверен, что его командир сделал это из доблести. И не собирался вновь предавать его, пусть теперь от этого уже было мало проку.
— Всё было как всегда, — сказал Персиваль. — Ты можешь мне не верить, но... Мне жаль тебя, Брит. Видеть в любом событии заговор, в каждом человеке лжеца, это... Куда хуже, чем даже быть солдатом. Я хотя бы знаю, кому могу доверять. Знаю, когда передо мной враг. И могу вернуться домой, пусть и на время.
— И как, получается? — прищурившись, спросил Брит слишком резко, чтобы это могло сойти за шутку. И, конечно, попал в цель. Совершил ещё один болезненный укол в израненное сердце Персиваля, как умел делать лучше всего. И, зная это, сержант примиряюще поднял руки и вздохнул. — Работа в полиции отличается от службы в армии и на флоте, Болло. Никто не скажет, что имеет значение. Это похоже на прыжки с головой в выгребную яму за упавшей монетой — в особенности допрос военных, которые делают тайну из каждого своего чиха.
— Мы в состоянии войны с Иль’Тартом. У нас и так достаточно проблем, чтобы поднимать лишнюю шумиху. Ты сам это знаешь, — озвучил Персиваль скорее мысли Даунстренда и мэра Олси, чем свои. Всё же он по-прежнему был лишь их солдатом. Их псом. — Прыгая в выгребную яму, не стоит удивляться, когда найдёшь в ней лишь дерьмо.
— Может быть, — вздохнул Брит. — Но бывает иначе. Порой, ты тянешь за десятки, сотни ниточек — лишь для того, чтобы найти всего одну. Чтобы задать всего один правильный вопрос, который расставит всё на свои места. Откроет всю картину и продемонстрирует правду.
— Правду... — Персиваль презрительно фыркнул. — И какой от неё толк? Только вчера я сказал правду, и какова же была моя награда? Отстранение и этот допрос. И, вполне возможно, подполковник Орсел заплатил за эту правду ещё дороже моего.
На секунду лицо Брита потемнело и приобрело пренебрежительное выражение вместо улыбчивой маски. Вероятно, Персиваль на мгновение увидел настоящего Брита и его настоящее к нему отношение.
— Теперь я понимаю, почему генерал Даунстренд выбрал именно тебя, Болло. Но я не согласен. И, мне хочется думать, что ты и сам не веришь в эти слова. Знания — это оружие, куда более ценное, чем тысячи солдат. Правда — это щит, способный спасти сотни жизней. И это то, что всегда имеет значение.
И вдруг, после этих слов, Персиваля осенило. Только теперь, спустя столько времени, он наконец догадался, что за поединок здесь ведёт. И кто именно его соперник.
— Ты ведь никогда не думал, что Орсела убил я, — сказал он, чем вызвал недоумевающий взгляд Брита. — И никто не откладывал приказ о моём назначении, верно?
— Может да, может нет, — фыркнул Брит.
— Никто бы не стал этого делать. Не стал бы помогать тебе. Как никто и не поручал тебе это дело. — Веко Брита едва заметно затрепетало, и, вместо того, чтобы облизнуть губу, он прикусил её зубами. — Я видел людей короля у кабинета покойного подполковника. И готов ставить мою новую должность, что они просто не пустили тебя внутрь, когда ты попросил. Я ведь прав, Брит?
Сержант не ответил, и Персиваль продолжил:
— Это дело тебе не по зубам. Не из твоей весовой категории. И поэтому ты привёл меня под видом допроса. Увидел из окна и решил рискнуть. Понадеялся, что я — твой билет наверх. Решил, что новенький подполковник купится на всю твою дурь. И, что моего громкого имени хватит, чтобы генерал и королевская полиция меня послушали.
Сержант скрипнул зубами, но Персиваль и без того знал, что прав. Как знал и то, что стражники не станут его удерживать. Так что он встал из-за стола и двинулся к двери.
— Я не врал тебе, Болло! — нервно бросил Брит. — Альбрехт Орсел что-то искал на том корабле! Искал и нашёл, и именно из-за этого его убили! Возможно, это сделали шпионы с Иль’Тарта, а возможно — кто-то из своих!
— Прости, Брит, — вздохнул Персиваль. — Прости, но я устал слушать эту чушь. Меня ждёт семья и много работы в новой должности. Прости, но я действительно не могу тебе помочь. Не смог бы, даже если бы хотел.
— Он спас тебе жизнь, Персиваль! — закричал Брит, поднимаясь. — Неужели, теперь ты не хочешь хотя бы разобраться, за что его убили?
— Ему это не поможет, — глухо отозвался Персиваль. — И я уже знаю, что случилось.
— Ты знаешь только то, что тебе сказали!
«А разве есть какая-то разница?» — подумал Персиваль. Подумал, но не произнёс вслух. Потому что не был уверен, что его это совсем не волнует.
— Час ещё не вышел, Болло! — кричал за спиной Брит. — Хотя бы поговори с курьером! Большего я не прошу! Ты сам поймёшь, что...
Но Персиваль уже вышел и закрыл за собой дверь, оставляя сержанта Брита Юнрегана одного в пустом маленьком кабинете, где не было даже окна.
Глава 17. Кровь. Часть 1
Элиза шла через город в прекрасном расположении духа. Наслаждалась ярким светом солнца, пробивающегося сквозь пепельно-белые с розовым облака. Щурясь, когда лучи его вспыхивали, отражаясь от окон и разбегались отсветами красных, зелёных и фиолетовых лампочек, которыми украшали балконы.
Она порхала на крыльях воодушевления сквозь прохожих в свободных, ярких платьях, надетых в угоду последней моде Царь-древа. Лавировала между тут и там установленными тентами и поставленными на ручной тормоз повозками с гербами торговой гильдии, где продавали деревянные лакированные маски ручной работы, нарядные шляпки и цветастые зонты. Подставляла лицо по летнему мягкому ветру, свистящему в ушах и превращающему звонкие голоса в неразделимую какофонию песни людного жилого квартала.
Элиза ощущала себя победительницей, и это было приятное чувство. Она смогла противопоставить свои интересы мнению Персиваля. Смогла встретиться лицом к лицу с Летицией Виндр
