соседи.
Она смутилась и взяла с журнального столика чашку, которую до сих пор игнорировала. Все еще теплый чай с капелькой меда и молоком грел ладони — это странно придавало сил. Напиток, оставленный Вадимом, напоминал те, что готовил Иван, когда Ае было плохо после тренировок.
Первый этаж коттеджа представлял из себя большой зал с разными зонами, и теперь она поглядывала на мужчин на светлой кухне. Но они говорили слишком тихо, чтобы что-либо разобрать. Для этого пришлось бы убавить динамики, но тогда намерения подслушать стали бы слишком явными.
Обреченно вдохнув аромат травяного чая, Ая вспомнила об Элине. Было в нем нечто отдаленно похожее. Ая успела забыть об однокурсниках, время в этом доме текло странно, и такими же были мысли о старых знакомых.
Левин говорил, что с курсантами беседуют УКЭ. Из ночного переполоха оказалось ничего не ясно. Все понимали, что Ая применила магию, но это не было отражено ни на камерах, ни на браслетах, которые большинство сняло. Зафиксирована лишь активность у Блада и Криса, к которым больше всего вопросов, особенно к первому, от него поступил начальный сигнал. По камерам было ясно, что Аю куда-то вели, а после пытались скрутить и тащили. Это выглядело крайне плохо. Для курсантов. От Кая же никаких обвинений не последовало. И хоть к отсутствию у Аи сигила (Левин отдельно отметил, что его отследили по дороге на свалку) и применению магии были вопросы, она могла об этом не переживать. Юридической стороной занималась Гадюка, а она, похоже, имела дела с вещами и похлеще.
Пока хлебала суп в один из сонных обедов, Ая (в уже относительно вменяемом состоянии) стала расспрашивать Вадима о судьбе бандитов, устроивших погром. Срежиссированная погоня законников увенчалась не совсем тем, на что рассчитывали. Поймали ребят лишь из одной машины, остальные — «канули в Лету», так выразился Вадим. Вид его при этом был такой, словно шутил, но темные глаза таили что-то опасное. Ая не решилась надавливать.
Всего полиция взяла троих — они же подозреваемые по работе с куколками. Планировалось, что банда сообщит об участии в этом всем Левина в обмен на иммунитет для себя, но один из пойманных, белобрысый парень, Грин, на допросе вдруг заявил, что законники угрозами подтолкнули его устроить беспорядки. Второй после этого сменил показания, а третий вообще не стал что-либо говорить.
После этого в отделе тут же нарисовался очаровательный адвокат, Гадюка, и вместе с Грином они собирались выдвинуть встречное обвинение. Как оказалось, парень был бывшим эспером Левина. Но Ая подозревала, что не таким уж и бывшим, иначе кто так любезно открыл дверцу, когда Ая с Каем застряли в фургоне?
Морионка помогла решить вопрос и с Микком заранее. Левин интересовался всеми детьми без родителей, которые пропадали в последнее время, и она готовила почву для возможного усыновления. Микк — один из них, и самый яркий случай, было сразу ясно: не просто сбежал. Его умыкнули у тетки в один из дней празднования Цветения. Родственница заметила, что отошедшего за сладостями мальчика ведут куда-то, и попыталась остановить бандитов, а те, заряженные магией, вдарили слишком сильно, зацепив пару прохожих, не справились и стали отбиваться чем попало. В итоге все привело к суматохе (в которой похитителям удалось скрыться) и трагическому завершению мероприятия, на пустырь которого прибежала тогда и Ая.
Она уже устала удивляться, как все причудливо скрещивалось в этом мире. Совместное участие Левина и Ивана в известном шоу тоже должно было бы поражать, но сил на реакцию не хватало. Ая просто принимала данность.
И все-таки морион не нравился чтецу, точно не нравился. Ая видела это и сейчас по столь же напряженному лицу Ивана, как на стадионе. Он что-то сдерживал, подавлял неприятные чувства, ничего не изменилось. Но он же приходил к Левину, выступал с ним, и вместе они спасли Мишу. Озорнов передавал морионам все о ее положении в центре.
После разговора с Левиным опекуны девочки захотели отменить ее передачу специалистам УКЭ. Но это было невозможно из-за подписанного соглашения. В итоге началась бумажная волокита, которая неизвестно бы сколько тянулась.
Мишу могли вскрыть.
Этого не произошло, потому что Левин вырвал девочку из когтей управления раньше. Он мог взять под свою юрисдикцию эспера в двух случаях: если тот осужден или если его жизни что-то угрожало.
— Как может государство вредить ребенку? УКЭ, конечно же, не в счет, — не без иронии заметил Левин, когда Ая возразила по поводу опасности процедур с куколками.
Не менее ироничной показалась и новость, что этой самой угрозой, которая позволила девочку забрать, послужила сама Ая. Непреднамеренный мощный всплеск энергии в центре управления… Морионы дежурили неподалеку от здания и готовились действовать, если начнут операцию или куколке внезапно станет плохо. Вадим все время проводил в форме пантеры, чтобы уловить малейшие изменения энергетического фона. И, конечно же, в спокойствии ночи шоу, которое устроила Ая с однокурсниками, не могло остаться незамеченным. Тогда-то морионы и ворвались, чтобы забрать девочку.
Теперь велись переговоры, как поступить с Мишей. Ая была рада, что Мари все же переживала. Чтобы передумать, женщине хватило одного взгляда на Микка в больнице. Левин надеялся, что история мальчика, рассказанная в СМИ и на шоу, повлияет и на других. Родителей, опекунов, УКЭ. Теперь на управление возлагались надежды общества по урегулированию вопроса, а не скрытому использованию куколок.
На экране снова мелькнули сине-зеленые глаза чтеца, теперь внимание камер было сосредоточено на нем. Иван рассказывал о работе, по каким признакам можно определить, что ребенок страдает от скрытой «магической болезни», как ее назвал кто-то из журналистов, и как обратиться за помощью.
— Они все равно пойдут к экстрасенсам… — пробормотала Ая.
— Но кто-то придет и ко мне, — улыбнулся реальный Иван, стоящий в пролете коридорчика.
Тот вел на улицу, Иван уже уходил.
Было неловко, но Ая поднялась. Казалось, все обратят внимание, уставятся, но заметил только Левин. Он проводил ее взглядом, в глазах снова читалось сочувствие.
«Откуда ты знаешь… Ты ничего не знаешь!» — думала Ая. Хотелось ударить что-нибудь. Или хотя бы убежать, поджав хвост. Или все вместе.
В коридоре она оперлась о голую деревянную стену. Полки с одеждой немного прикрывали их с учителем от общего зала, но все равно терзала неловкость. Нужно было сделать передачу громче.
— Сегодня выглядишь лучше, — сказал добродушно Иван, его лицо ожило после привычного для чтеца момента отчуждения.
Ая вздохнула, чувствовала себя пациентом. Но как она могла выглядеть лучше, если недавно устроила такую мощную вспышку? Пусть даже
