1. Наша Страна
Свадьбу гуляли на корабле.
Кораблик был симпатичный, где надо комфортабельный, где не надо — виртуальный, для красоты. Сквозь кружевные паруса просвечивало небо, снасти расчерчивали его в клеточку, а самый кончик мачты с национальным флажком слегка плыл на границе кондишенного купола, не рассчитали. По верхней палубе прогуливались гости, сплошное публичное гламурье, не вылезающее с Острова и телеэкранов. Андрей отснял корабль во всех ракурсах, набрал крупных планов особенно узнаваемых випов, и Юлька уже успела отсмотреть: ничего так, сойдет на перебивки. И вообще все отлично, если б не отсутствие до сих пор собственно сладкой парочки, олигарха с его моделькой. По релизу их ждали уже полтора часа назад. Блин.
Было прохладно, все-таки Остров, расслабляйся и получай удовольствие. Андрей, собственно, так и делал. Для прессы приготовили отдельный фуршет на нижней палубе, рассчитанный на после-церемонии, но пресса, понятное дело, прорвалась и фуршетила вовсю: у всех график, у всех он летит, какое там после. А на обратном пути, между прочим, снимать цены на фрукты, блицы по креативной сиесте и синхрон банкира Старкова по дружбе для Дашки. По-любому, Андрюху надо выдергивать. Юлька сунула в карман кондишен — давно пора, на Острове ходить с кондишеном стремно, сразу видно материк — и двинулась на приступ.
— Юлька! — жизнерадостно заорал оператор, как будто увидел ее впервые за пару месяцев. — Давай сюда! Чего тебе налить?
— Сволочь, — отозвалась она. — У нас четыре съемки сегодня. Если картинка хоть где-то задрожит, я тебя уволю, зуб на холодец.
— Врешь, не уволишь, ты же меня любишь. Водки?
— Я тебя люблю, но шеф предупреждал еще в прошлый раз. Чем ты будешь кормить семью? Уйдешь в дайверы?
— Какая ты скучная, Чопик. Водки?
Та-та-та-там, зазвонила мобилка рингтоном первого мужа. Первый муж был смешной, Юлька его нежно любила, но звонил он обычно очень не вовремя и обычно с неразрешимыми проблемами, так что у нее выработался гавкательный рефлекс на эту музычку:
— Я на работе. Чего тебе?
— Ты всегда на работе. Когда мы вообще можем спокойно поговорить?
— Что-то с детьми или просто так?
— Просто так я давно тебя не трогаю. У Славика опять проблемы в школе, если тебя это, конечно, волнует. В тот раз, когда ему задали…
— Слушай, солнце, давай быстрее, а? У меня съемка.
— У тебя всегда съемка. Костику надо взять справку в лагерь на Соловки, я тебе говорил позавчера, ты забыла?
— Так возьми.
— То есть опять я должен все делать сам, стоять в очередях и унижаться. Понятно. Хорошо, никто уже никуда не едет. Не знаю, как я объясню это сыну, который точно знает, что тебе стоит только позвонить, и эта несчастная справка…
— Я позвоню, позвоню. Все?
— Не все. Мы с тобой должны были еще на прошлой неделе переоформить квартирный вклад. Не знаю, отслеживаешь ли ты уровень инфляции…
— Переоформим, пока. Он мне будет рассказывать про уровень инфляции, — давясь смехом, сообщила Юлька Андрею и, поскольку тот не проникся, расхохоталась сама. — Он мне, представляешь?
— Водки?
С нижней палубы море казалось не таким синим, отсвечивая прозеленью. Юлька сунула в рот антарктическую клубничку, объеденье, потом еще одну, потом щупальце местного спрута и гигантскую креветку, нанизанные на шпажку, а вторую увел прямо из-под носа какой-то волосатый фотограф. Столы были уже совершенно разоренные, словно город, отданный на разграбление голодной армии. Обслуга свадебного корабля, вся в синих с золотом мундиpax, застегнутых доверху — Остров, прохладно! — заметно нервничала: начинались накладки. Дальше они будут громоздиться одна на другую, беспечно констатировала Юлька. Вот и замечательно, только б Андрей оказался в состоянии заснять.
Позвонил Иннокентий. Насчет бабла на фильм имелись конкретные подвижки, на неделе уже точно почти! На радостях Юлька бросилась обниматься с Андреем, тот расплескал водку и опрокинул вазочку с соусом, заляпав мундир убиравшего со стола официанта. С этого и началось.
— Извините, — кротко сказал Андрей, и Юлька с тревогой поняла, что он набрался куда основательнее, чем ей казалось. — Я сейчас… вот увидите… сейчас, да. Хотите, я вам… Я вашему кораблику рекламу сделаю — во! Сейчас панораму сниму! С мачты!!!
— Андрей, — она предупредительно ступила вперед, но не успела.
Отодвинув с дороги Юльку, официанта и всех, кто по недосмотру оказался на его пути, набирая скорость, как разгоняющаяся торпеда, он вырвался на верхнюю палубу, распугал гостей и ловко полез вверх по мачте. Портативная дорогущая камера раскачивалась у него за плечом, цепляясь за снасти. Кружевные паруса трепетали, и на их фоне мятая физиономия Андрея с клочковатой бородой смотрелась особенно гламурненько. Юлька заметила, что кое-кто из коллег уже навострил объективы, вот сволочи. Хотя никуда оно, конечно, не пойдет, так, прикалываются для себя, максимум выложат в сети.
— Твое счастье?
Юлька обернулась через плечо. Анька с четвертого канала.
— О, привет. Мое, блин. Его давно никто не хочет брать, нажирается на каждой прессухе.
— А ты чего берешь?
— Так уволят же, а у него дети. Нет, ну ты смотри!
Анька смотрела. Смотрели все журналисты, вип-гости и обслуживающий персонал, пялились жадно, казалось, будто к мачте стягивается тугой пучок лазерных взглядов-лучей. Андрей долез до нижней перекладины, к которой крепился парус, подтянулся, уселся верхом и начал снимать. Камера двигалась плавно, без малейшей дрожи или рывков: профессионализм так просто не пропьешь, с досадой и восторгом подумала Юлька. Кое-кто из Андреевых коллег зааплодировал, но широкой поддержки не встретил. Обслуга мялась на местах, не в силах определиться, как реагировать, некоторые куда-то нервно названивали. В скучающей тусне випов нарастало заметное возбуждение.
Ну и ничего, решила Юлька. Снимет и слезет, а назад к столу его никто больше не пустит. Все к лучшему.
В этот момент Андрей и перехватил поудобнее руку на мачте.
Юлька все видела в упор. И сообразила, что произойдет, за полсекунды до того, как оно и вправду произошло, она всегда умела запросто заглядывать в не столь отдаленное будущее, а толку? Короче, над перекладиной мачта уже была виртуальная, пальцы оператора прошли сквозь нее, он потерял равновесие и полетел бы вниз башкой прямо на палубу, если бы с непостижимой в его состоянии ловкостью не успел вцепиться в верхушку реальной мачты, которая внезапно вздрогнула и покосилась…
И рухнул на палубу вместе с ней, в гущу визжащего гламура.
