в глаза, кротко спросила:
— Завидуешь?
Как много может значить всего лишь одно-единственное слово, причем вне зависимости от интонации.
Сцилла могла расценить мой вопрос как, например, намек на собственную женскую несостоятельность в моих глазах. Или намек на то, что ее недовольство вызвано нереализованным желанием последовать моему примеру. Список толкований при желании можно составить предлинный, но зачем?
Бабушка выдохнула через нос облачко искр и прошипела:
— Позор нашего рода!
— Зато моим именем не ругается половина миров! — парировала я.
Разъяренная, она опасна, на что и был мой расчет — Виктор не сможет игнорировать происходящее, а при зрителях Сцилла свернет скандал.
Но начальник подло вспомнил о политике невмешательства. Зато счет за поломанную мебель потом выставит, хвостом чую…
— Ребяческая отговорка! — с презрительным фырканьем бабушка сделала первый, очень медленный шаг в мою сторону. Прощупывает почву.
— Так я и есть ребенок, ты сама сказала! — я лучезарно улыбнулась и переместилась параллельно ей. — Тебе-то не позорно со мной бороться?
Суданский, зараза, не понимал намеков или снова уверовал в свою везучесть. Меня это нервировало.
— Детка, непослушных детей надо воспитывать! — Сцилла сменила тактику — демонстративное презрение на снисходительно-ласковую приторность.
Я, чтобы уравновесить, добавила в голос яду:
— Воспитывать должны родители, а не замшелая бабуля! И ты — не пример для подражания!
— Жаль, — с хищным прищуром прошептала Сцилла.
Женская баталия — грязное дело, во всех смыслах. А вот если дерущиеся — драконицы, тут уж, по понятным причинам, не до кровопролития. Чтобы отстоять свою «правоту», выразимся так, Сцилле было нужно просто вымотать меня до состояния выжатого лимона, показать, кто здесь «когтистее». Бабушка никогда не работала во ВСМыСЛе или где-либо еще (последние двадцать шесть лет точно) и самостоятельно не изучала приемы самообороны, полагаясь только на грубую силу, которой у нее было в избытке. Однако же в драке полагаться на одну только силу — весьма опрометчиво…
Сначала мы обменялись несколькими быстрыми, но легкими ударами — каждый был блокирован. Также мне помогала разница в росте — Сцилла возвышалась надо мной больше чем на полголовы. Я физически ощущала бабулино раздражение; она источала жар как натопленная печь, хотя искры и дым прекратились.
— Безмозглая соплячка! — процедила Сцилла.
Я не ответила — зачем отзываться на заведомо лживое обзывательство? Вместо этого, улучив момент, подставила бабушке подножку. Сцилла споткнулась, не упала, но потеряла равновесие и сбилась.
Этого я и добивалась — чтобы она не заметила, что я осторожно увожу ее к окну. С Чужеядом выброс прокатил, почему бы и не повторить проверенный прием? Главное, вовремя отреагировать…
Драка постепенно набирала обороты — и злость.
Сцилла заломила мне руку за спину. Рост позволял, и я резко откинула голову назад, вынуждая бабушку меня отпустить, но она вцепилась намертво.
Затем я увидела лицо Артема и поняла — сейчас он бросится меня спасать, и Сцилла одним мизинцем размажет его по потолку.
Понимание заняло долю секунды. Однако Суданский сообразил и начал составлять магическую конструкцию — он занес руку, и вокруг его сжатого кулака заметно сгустилась энергия.
Кажется, это было что-то вроде хлыста, с оттяжкой стегнувшего Сциллу; отчетливо раздался щелчок схлопнувшегося воздуха. Она вскрикнула и разжала пальцы.
Артем быстро учится — он усвоил, что магия в чистом виде не подействует, а уплотненный энергией воздух отвлек драконицу.
И все равно глупо… Это тебе не Чужеяд! И меча при тебе нет, а если бы и был, я бы не позволила им воспользоваться!
Я успела только оттолкнуть горе-героя подальше и круто повернуться, чтобы встретить опасность лицом к лицу. Сцилла, схватив меня за плечи, легко подняла меня — как куклу — и со всего маху швырнула вперед, спиной на пол. Приземлившись с жутким треском, я в первую секунду решила, что сейчас раскачусь на отдельные составные части; от страшного удара потемнело в глазах.
— Вот и доказательство твоей ничтожности, Аметист! — высокомерно выплюнула Сцилла. — Как ты вообще на него повелась⁈ Он же обыкновенный человек!
— Как по мне, это комплимент, — тяжело дыша, ответила я. — Не каждого адекватного попаданца можно назвать обыкновенным человеком. А что вообще делает человека человеком, настоящим?
Она только фыркнула, примерилась и прыгнула на меня.
Бабушка рассчитывала, что мы с ней клубком покатимся по полу — в этом случае она бы меня прижала и окончательно одержала верх. Но я поймала ее на запланированный бросок с упором ноги в живот.
Как предусмотрительно было со стороны Виктора выделить мне кабинет, напротив которого в коридоре располагается окно. Сцилла физически не смогла остановить собственный вылет, даже вцепившись в подоконник, только вырвала его с мясом. Рама, естественно, тоже вылетела, увлекая с собой тело, и бабушка вынужденно сменила форму.
На мгновение на меня (и солидный отрезок коридора) упала тень, заслонившая раскуроченный оконный проем и несколько соседних. Затем Сцилла, испустив рев, ушла в пике.
До следующего ли раза или же все, итоги подведены? Догонять и спрашивать, пожалуй, не стоит.
Артем упал на колени рядом со мной.
— Не шевелись, у тебя сломан позвоночник! — выпалил он. Зрачки у него от ужаса расширились так, что глаза казались черными.
— Ничего подобного, — прокряхтела я. — Со сломанным позвоночником я бы не смогла ее выкинуть.
— Но я же слышал треск!
— Я тоже. Это пол. Видишь?
Артем уставился на вмятину в паркете, в точности повторяющую контуры моего тела.
— Если тебя это успокоит, мне ОЧЕНЬ больно, — морщась, добавила я. — Но от меча было больнее.
— Высокие у вас отношения, — рыцарь бережно помог мне подняться. — А это… вообще… нормально?..
— Вполне, — я быстро обследовала себя на предмет открытых ран. К счастью, обошлось без них. Повреждения внутренние уже вовсю регенерировали. — Типичная проверка на когтистость, событие крайне редкое и значимое. Кстати, это все из-за тебя.
— Из-за… — он аж поперхнулся.
— Не бойся, тебя напрямую не тронут, только если вот так, под шумок драки со мной. Потому я прошу тебя: если такая встреча повторится, не встревай. До убийства и инвалидности точно не дойдет, а остальное — только мое дело.
— Я не за себя боюсь! — возмутился Суданский. — Как-то, знаешь, неприятно видеть, как из любимой девушки делают отбивную!
— Я понимаю, — как можно спокойнее ответила я, хотя у самой уже голову вело. Регенерации никогда не бывает без боли.
— Аметист, тебе нужно к врачу… — засуетился рыцарь, бестолково хватая меня то за руки, то за плечи, то за талию.
— Который разведет руками и скажет, что драконов в его практике не водилось. Может быть, даст таблеточку. Пошли в кабинет, у меня там есть аптечка и точно
