– Да… совсем немного… – Мыслями Иван был далеко,дома, на Кольском, на берегу величественного лапландского озера. Перед глазамистояла мисс Айрин, то бишь Ромуальда фон Трауберг. Господи. Эдик-то кому чтоплохого сделал?.. Вот тут, правду сказать, совесть Кудеяра была чиста невполне. Он что, не мог Эдику, как отцу его обещал, обеспечить «в здоровом телездоровый дух»? Если бы взялся как следует?.. То-то и оно – если бы. Воспитательхренов. А если у самого бы не получилось, мог к бабе Томе свести… пока жива-тобыла… Уж она справилась бы. А он? Что вообще сделал? Не считать же серьёзнымиусилиями выкидывание сперва наркоты в печку, а потом – караоке в воду. Да и то…Песенки свои идиотские Эдик и без японской электроники горланил столь жеуспешно, разве что чуть менее громко, а наркотой его мисс Айрин быстренько обеспечила…да ещё и вирус туда… Трауберг… Фон Трауберг… «Да где же я встречал этухрень?!!» Постой, постой… Ну конечно…
– Лев Поликарпыч, а не помните случаем, как звалинемца, о котором упоминал ваш батюшка в дневнике? Не Траубергом?
Звягинцев продолжал думать совершенно о другом, но отцовскийдневник он успел выучить почти наизусть и потому ответил мгновенно и беззапинки:
– Именно. Траубергом. Ганс Людвиг фон Трауберг…Ассистент профессора Хемницера из Мюнхенского университета. А на что он вам?
– Да так… мысли разные появляются.
Звягинцева тотчас одолело любопытство, но он сдержался, нестал ни о чём спрашивать. А Скудин, приехав в институт, сразу отправился к себеи вызвал на ковёр Капустина.
– Значит, так, Боря. Есть один фашист из «Аненербе»…
Капустин тихо присвистнул: «Машины времени у меня нет,командир… Или что?!! Наши изобрели, а я испытывать должен?»
К его некоторому разочарованию, всё оказалось проще иприземлённей.
– Не знаю, – продолжал Кудеяр, – на этом онсвете или уже в пекле, не суть. Я просто хочу выведать о нем всё. Где родился,где женился и прочее, а если уже перекинулся, то номер его места на кладбище.Дети, внуки-правнуки – само собой. Пошукай у федералов, в банке данных ФБР, вархиве Интерпола… Да не мне тебя учить. Всё понял?
– Сделаем, командир. – Монохорд осторожно, словнокобру двухметроворостую, принял бумажку с данными фон Трауберга. Быстропрочитал, снова присвистнул и в задумчивости вышел из кабинета. «Аненербе» – недетский сад на лужайке, полную информацию об этом весёленьком заведении до сихпор очень тщательно прячут. Ладно, тем интереснее. Боря Капустин умел не толькоподрывать мосты, но и лихо взламывать компьютерные зашиты. В институте егосчитали слегка помешанным любителем Интернета и компьютерных игр. Монохордпротив такой репутации не возражал.
Это обязательно к счастью…
Скудин сидел у себя в кабинете и читал совершенно секретнуюсправку о положении дел вокруг башни сгоревшего «Гипертеха». И чем дальшевникал, тем больше мрачнел. Ох, мать наша и ваша Россия!.. Средь бела дня чутьне в центре «культурной столицы» бесследно исчезают люди, творится всевозможнаячертовщина, причём творится сугубо по нарастающей, – а господам-товарищамдо сих пор на всё наплевать. Давно надо было бы район оцепить, объявить зонойбедствия, энергичные меры начать принимать… а у нас всё как всегда: нетсредств, нет техники, а главное – желания никакого. Всем начхать. Авоськак-нибудь самоликвидируется. Люди пропали? Так народу у нас, слава Богу, покахватает, а в случае чего бабы ещё нарожают…
А зона аномальная знай себе растёт, набирает силу. Ипропадает в ней не только пьяная гопота да не в меру любознательныемилиционеры. Сантехник Евтюхов не обманул – действительно третьего дня в районеинститута исчезло несколько активистов из уфологической ассоциации «Сталкер».Кудеяр по долгу службы знал эту организацию. Не юнцы, начитавшиесяСтругацких, – ребята там были тёртые, по всей стране ездили, в подземельяпод Тярлево спускались, несмотря на запрет… А тут – как в воздухе растворились.Вместе с уймищей аппаратуры. Не помог им ни датчик эманации в инфракраснойобласти спектра (и где только спёрли секретную разработку?..), ни люминофорныйиндикатор СВЧ-поля, ни прибор для определения атмосферных зарядов с дальностьюдействия до двадцати пяти километров… Пропали с концами. Два кандидата наук,один без пяти минут доктор. Научная общественность бьёт тревогу, да только ктоже их когда у нас слушал?.. Это потом власти спохватятся, начнут заполошноискать… нет, не пропавших людей, на них-то плевать. Искать будут козловотпущения. Москва – она бьет с носка…
«Т-тысяча и одна ночь… – Скудин дочитал справку доконца, откинулся на спинку кресла. – Ну, мать… Бред пьяной Шехерезады…»Прагматичный ум профессионала отказывался принимать расплывчатые формулировкитипа «внезапно исчезли из поля зрения» или «пропали со всей аппаратурой безвидимых следов». Авторам не секретные справки писать бы, а книжонки в стилефэнтези. Про волшебные палочки… Кудеяр же давно понял: чудес на свете небывает. Всё в этом мире имеет строгое логическое объяснение. Значит, и тутдолжно найтись… Если поискать хорошенько…
– Ефросинья Дроновна, Гринберга ко мне. Срочно.
Выслушал бравое: «Есть, товарищ подполковник!» – и толькосунул справку за трехдюймовую сейфовую броню, как в дверь постучали.
– Разрешите? – Вошёл Гринберг, невыспавшийся излой на весь свет. Спросил с ужасным акцентом: – Визивали?
– Визивали, дорогой, визивали. – Скудин слязганьем закрыл сейф. – Сегодня вечером мероприятие, – сказал оннегромко и буднично. – Купишь ящик портвейна. Тридцать третьего. И назакусь чего-нибудь. На твой выбор.
– Местный розлив… – Откупорив бутылку, сантехникЕвтюхов посмотрел портвейн на свет и без лишних разговоров ополовинилёмкость. – Ничего пошёл. Сейчас растечётся.
Это не был обычный процесс пития. Отнюдь, отнюдь. ЛицоЕвтюхова светилось тревожным ожиданием, словно у физика-ядерщика, запускающего«Токамак»:[176] пойдёт процесс или не пойдёт… Дело происходилов заведении туалетчика Петухова. На столе горела керосиновая лампа-молния,рдяно отсвечивали бутылки тридцать третьего, на газетке лежала незамысловатаяжратва – зельц, сельдь, брынза, сухарики «Любительские». Дальше у капитанаГрина явно не хватило фантазии, на том спасибо, что не надумал отделатьсяплавлеными сырками. Сам Евгений Додикович в компании Скудина, Капустина исмотрителя сортира расположились возле стола. Они ни к чему не притрагивались,только не отрываясь смотрели, как священнодействовал над портвейном сантехник.
– Всем тихо! – Выглушив бутылку на три четверти,Евтюхов прислушался к себе, крякнул и удовлетворённо кивнул. – Естьконтакт. Чую правду. – Посмотрел с презрением на зельц и сухарики, вытащилиз закромов шпигованную буженину, смазал горчицей, откусил. – Можновыступать. – Прожевал, проглотил, вытер рот рукавом, глянул наСкудина. – С тебя триста доллариев. Деньги вперёд!
