Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123
– Да, один из садовников в Лоэннете.
– Ну и ну… – Берти склонил голову набок. – А вот это странно. Так звали моего любимого дядю, он погиб во Второй мировой войне.
Элис нахмурилась, а Питер спросил:
– Ваш дядя работал в Лоэннете?
– Не знаю. Может, и работал. Он был на все руки мастер, и ему не сиделось на одном месте.
Все переглянулись, Элис нахмурилась еще сильнее.
– Должно быть, это другой Бенджамин Мунро. Бен, которого мы знали в Лоэннете, не мог быть ничьим дядей – он был единственным ребенком в семье.
– Так и мой дядя тоже. Собственно, он не был мне биологической родней, просто очень хороший друг моей мамы. Они выросли вместе и всю жизнь дружили. У обоих родители были археологами и много путешествовали. Бен и мама встретились, когда их семьи жили в Японии.
Все замолчали. Воздух вокруг, казалось, дрожал от напряжения. Тишину прорезал громкий хлопок, и по небу рассыпались искры первого в Иванову ночь фейерверка.
– Берти, где вы родились? – слабым голосом спросила Элис.
– Дедушку усыновили, когда он был совсем маленьким, – вспомнила Сэди.
Дед рассказывал о своей матери и о том, что она не могла забеременеть. О том, как она радовалась, когда наконец появился Берти, и очень его любила, а он любил ее. Это было в то время, когда Сэди переехала к нему и Рут, и его рассказы немного облегчили боль, когда Сэди приняла решение отказаться от ребенка. Потом те разговоры стерлись из памяти, слишком много всего тогда навалилось, а Берти так часто говорил о своих родителях с теплотой и любовью, что Сэди совсем забыла, что они ему не родные.
Берти все рассказывал о своей матери, Фло, о дяде Бене и даже не заметил, что Элис тихо встала и идет вокруг стола к нему. Она обхватила его лицо трясущимися ладонями, не говоря ни слова, впилась в него взглядом, изучая каждую черточку… и осела. Питер едва успел ее подхватить.
– Дедушка, – благоговейно произнесла Сэди.
– Берти, – сказал Питер.
– Тео, – всхлипнула Элис.
* * *
Они еще сидели во внутреннем дворике коттеджа «Морской вид», когда звезды начали меркнуть и над горизонтом протянулась светлая лента – обещание нового дня.
– Он часто мне писал. – Берти открыл деревянную коробку, которую принес с чердака, и достал стопку писем. Самые первые были датированы тысяча девятьсот тридцать четвертым годом. – До того, как я научился читать, мне их читали папа с мамой. Иногда он присылал маленькие подарки или животных-оригами, которые складывал для меня. Где бы он ни работал, и даже когда ушел на войну, он всегда мне писал. Я его очень любил. Чувствовал, что мы близки. Голос крови, наверное.
– Я понимаю, что ты имеешь в виду, – вновь сказала Элис. Она повторяла эти слова как мантру. – Я почувствовала эту связь сегодня утром, когда мы встретились. Близость. Как будто я тебя узнала.
Берти улыбнулся ей и кивнул, его взгляд снова затуманился.
– Дед, а что еще в коробке? – мягко спросила Сэди, почувствовав, что его надо отвлечь.
– Всякая всячина. Реликвии детства.
Он вытащил замусоленного игрушечного щенка, старую книжку и маленький детский комбинезончик. Сэди ахнула, заметив, что на нем нет одной пуговицы. Сунула руку в карман джинсов и достала пуговицу с пухлощеким купидоном, которую нашла в Лоэннете. Подошло идеально.
– Мать с отцом рассказывали о ваших биологических родителях? – спросил Питер.
Берти улыбнулся.
– Они рассказывали мне историю о тигре и жемчужине. В детстве мне ужасно нравилось верить, что меня привезли из Африки в облике заколдованной драгоценности, что я родился в лесу, где меня нянчили феи, а потом оставили на пороге дома моих родителей. – Он вытащил из коробки цепочку с подвеской из тигрового клыка и провел пальцем по потускневшей кости. – Дядя Бен подарил мне это ожерелье, и я считал, что оно подтверждает историю. Когда я подрос, то перестал спрашивать о родителях. Конечно, мне хотелось узнать, кто они, но папа с мамой меня очень любили – лучшей семьи и пожелать было нельзя! – и я смирился… А теперь ты, – сказал он, кивая на металлическую коробку, которая, все еще покрытая грязью, стояла на столе перед Элис. – Я свою показал.
Элис вытащила из сумочки ключ, отперла филигранную шкатулку, подняла крышку, и все увидели две одинаковые стопки бумаги. Надпись на верхнем листе гласила: «Спи, моя лапочка», автор: Элис Эдевейн.
– Рукописи, – произнес Берти.
– Да, – кивнула Элис. – Единственные когда-либо существовавшие экземпляры моей первой законченной книги.
– А почему они в коробке?
– Писатель никогда не уничтожает свою работу, – ответила Элис.
– Да, но что они делали в земле?
– О, это долгая история.
– Может, когда-нибудь мне расскажешь?
– Возможно.
Берти скрестил на груди руки с видом шутливого осуждения, и на какой-то миг Сэди углядела в этом жесте Элис.
– Хотя бы скажи, о чем там, – попросил дед. – Это детектив?
Элис рассмеялась открыто и беспечно, впервые на памяти Сэди. Смех звучал мелодично и молодо.
– Ох, Берти, – сказала Элис. – Тео. Расскажу – не поверишь!
Глава 34
Лондон, 1941 г.
Элеонор поспешила туда, как только узнала, какой район ночью бомбили. Прошло два года с тех пор, как пришло короткое письмо: сообщение, что Бен поступил на военную службу, и адрес в Хакни. Благодаря волонтерской работе она часто видела на улице ребятишек, смотрела, как они играют в бабки или, в серых шортах и изношенных ботинках, бегают с поручениями, представляла, что один из мальчишек – ее сын, и довольствовалась малым. Однако, когда Элеонор прочитала в газете о бомбежках, а утром на службе ей дали список пострадавших улиц, она тут же развернулась и побежала.
Выщербленную дорогу усеивали обломки камней, кирпичи и разбитая мебель, но Элеонор спешила изо всех сил. Пожарный приветственно наклонил голову, и она вежливо кивнула в ответ. Элеонор скрестила пальцы – глупо, конечно, и по-детски, но помогает! Всякий раз, когда она проходила мимо остова дома, ее сердце сжималось.
Они не ждали еще одной войны. Когда Элеонор заставила Бена пообещать, что они больше никогда не увидятся, убедила не говорить, куда он отвез Тео, она не представляла, что все так обернется. Ей достаточно знать, уговаривала себя Элеонор, что ее ребенок – ее прекрасный малыш! – будет расти счастливым и в безопасности. Но война все изменила.
Она не собиралась рассказывать Энтони, где сегодня была. Какой смысл? Она только посмотрит, уцелел ли дом, даже заходить не будет. И не будет искать Тео. Тем не менее ей казалось, что она делает что-то недозволенное. Элеонор не любила секреты и старалась, чтобы их больше не было, – они едва не погубили ее с Энтони любовь.
Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 123
