На европейском дворе королей-гомосексуалистов было предостаточно, особенно в Англии и Франции. Мы вам расскажем о некоторых из них. С кого же нам начать? Значит, так: в Англии королей-гомосексуалистов не очень много было, всего три штуки мы насчитали. Маловато для мировой истории. Во Франции несколько побольше, в Италии… Древнюю Италию мы трогать не будем, там «гомосексуалист на гомосексуалисте сидит (или лежит) и педерастом погоняет», так было модно тогда наравне с женами и метрессами иметь любовную связь с мальчиками — рабы здорово от этого страдали! Почему-то считалось, что давать наслаждение в однополой любви патрициям должны особи с низким происхождением. И эту южную традицию очень хорошо усвоила мать Людовика XIII Мария Медичи, которая не возражала против ранних любовных практик своего подрастающего сына со слугой-итальянцем, но упаси боже с аристократами! Тогда тех живо из дворца изгоняли.
Позднейшая Италия, однако, поволокой тайны или стыдливости объята, не знаем, не разобрались, но только там не очень распространялись по поводу гомосексуализма своих монархов, выходит, что вроде бы и не было таких, конечно, если не считать Цезаря Борджиа, сына римского папы Александра VI. Да и то с этим самым Цезарем не все понятно: головорез, бандит, кардиналов то и дело отравленными конфетками или кубками с вином угощает, жизни лишает, а вместе с тем и на благородство способный, и нежным может быть, и ревнивым, и женщин любить. Как нам кажется, его гомосексуализм потому «бледноватый», что не от чистого сердца, то есть не от врожденной наклонности, а так, для общей гармонии всех подлостей и извращений, которыми он был объят. Сначала свою сестру Лукрецию невинности лишил, потом вмешался в убийство собственного брата, приревновав его к сестре, потом горячо любил многих итальянских красавиц, а в промежутках «отдыхал» с молоденькими мальчиками. Разнообразил разврат как мог — щедрая душа! «Ничего человеческое мне не чуждо», а правильнее «никакой разврат мне не чужд». Соберет в своем роскошном дворце пятьдесят проституток из дорогих борделей, разденет догола, фиги и финики на пол рассыпет и заставляет их собирать. Кто быстрее соберет — награду получает. А папочка, почтенный папочка, римский папа Александр VI, вместе с дочкой Лукрецией наблюдают вроде как судьи на футбольном матче, чтобы все добросовестно было. Отец, конечно, не промедлил с реваншем. Он брал трех здоровых мулов, приказывал привести пять кобыл, и это дружное трио наблюдало, как энергично жеребцы с кобылами справляются. Конечно, можно что-то там между строк прочесть и у историков, и у хроникеров того времени о гомосексуальных практиках Цезаря Борджиа, но ни один его любовник знаменитым не стал и «поименно» в историю не вошел. Это вам не любовники Александра Македонского, которые обессмертили свое имя, наравне с его конем, исключительно из-за своих постельных «подвигов» с великим полководцем. Вообще-то, дорогой читатель, гомосексуалистов в «чистом» виде, то есть когда сексуальные практики монархов осуществлялись только с лицами мужского пола, мы в истории не встречали. Во-первых, нельзя это королю было. Его непременно надо было женить во имя политических интересов и с целью рождения наследников, во-вторых, по-видимому, и сама натура королей была бисексуальна. И Генрих III, который своему погибшему на дуэли любовнику даже мавзолей воздвиг и, на коленях держа его отрубленную голову, плакал над ним, и у него красавцы-миньоны рядом с его покоями жили, все же имел жену. Правда, такую тихую, глупенькую и «затюканную», что она даже, наверное, не разобралась толком, что это там ее муженек со своими кавалерами, наводнившими смежные покои опочивальни супруга «minionami», вытворяет. Вполне довольствовалась тем, что Генрих III самолично ей волосы расчесывал. А он это занятие очень любил и не позволял дворцовым парикмахерам заниматься головкой жены. Сам Луизе лучше какого парикмахерского мастера волосы расчешет, жемчуга в них искусно вплетет, корсет затянет и платье надеть поможет. Он лучше всякой камеристки умел это делать, ибо большую часть своей жизни проходил в дамских платьях, в ожерелье и с кольцами в ушах. Совсем как барышня. Но в отличие от барышни себе в проколотое ухо не одну сережку вкалывал, а целых две. И вот с длинными, жемчугом и драгоценными камнями отделанными сережками и с ожерельем из двойного ряда амбры, оправленной в золото, даже послов иностранных принимал. И в этом отношении Генрих III большой прогресс в ювелирное искусство ввел. У него из ожерелий капал милый аромат, а у русских модниц что? У русских модниц с грудей падали подохшие блохи, поскольку носили они на своих оголенных шейках изумительные по роскоши и мастерству ювелирного искусства — блошелапки. И мы вам, дорогой читатель, в предыдущей книжке рассказывали подробно и ее конструкцию представили. Женские платья этот король любил очень.
Кабинет Людовика XV. Версаль. Старинная гравюра.
Это вам не гомосексуалист Александр Македонский, который редко когда в платье какой богини облачался, чаще в тигровую шкуру или в доспехи и тунику какого бога. У Генриха III ассортимент переодевания один — дамское платье. Правда, он его разнообразил. Сегодня в платье амазонки щеголяет, завтра в тунике греческой гетеры, послезавтра шотландской пастушкой оденется. Свои рыжие волосы красил в черный цвет, сурьмил брови, румянил лицо, как кокотка какая, и подолгу просиживал перед зеркалом. Вы посмотрите только, как он подготавливается ко сну! Сценка ну прямо из будуара роскошной куртизанки. Вот он ступает в свою опочивальню. Весь пол усыпан живыми цветами, чаще розами, у которых срезаны стебельки, дабы не ранить нежных ножек короля.
Видите, как романтично! Это вам не грубый материалист Нерон, топтавший на рассыпанном полу груды золота, как наши бабы капусту в бочках топтали, а французские виноделы виноград — босиком. Нет, романтичный Генрих не поддастся грубому и вульгарному натурализму. «У него цветочный живой ковер сменялся каждый день независимо от поры года, и, если другие куртизанки осыпали себя цветами в вазах, нежно их нюхая, тут их топтали ногами. Опочивальня тоже напоминает дамский будуар. Взяв комнату своего братца, умершего короля Карла IX, он поспешно снял с ее стен все доспехи и оружие, а также охотничьи трофеи, которыми они были увешаны, а развесил картинки, вырезанные им самолично из книжек и приклеенные к стенам, рядом навесил мешочки с ароматными травами. Посередине опочивальни стояли две роскошные кровати, украшенные из литого золота колоннами с великолепными балдахинами из посеребренного полотна, вышитыми разноцветным шелком и золотой канителью, с покрывалами, из литых золотом мифических персонажей. Этой же материей были обиты кресла, диваны, занавески. Справа у постели золотой сатир держал в руке канделябр со свечами из розового воска. Это ароматические свечи. Король восседал на стуле из черного дерева с золотой инкрустацией. Держал на коленях восемь щенят — спаниелей. На лице слой жирной розовой помады. На лицо короля наложили маску из тончайшего полотна, пропитанную благовонными маслами.
Затем короля облекли в ночную кофту из розового атласа. В маске он будет спать. Натянули перчатки из кожи, они были покрыты слоем ароматического масла. Золотая чаша с крепким бульоном — вот и все! В камине полыхали сухие виноградные лозы. Пёс его Нарцисс спал в ногах хозяина»[148].
