На следующий день, 22 августа, в 3 ч 55 мин неопознанный самолет вошел в воздушное пространство СССР со стороны Китая и вышел обратно в 9 ч 10 мин. На перехват поднялся МиГ-17 100-й истребительной авиадивизии Туркестанского корпуса ПВО, пилотируемый капитаном Жовтым. На высоте 17 км наш летчик обнаружил цель и с высоты 15,3 км с кабрирования обстрелял нарушителя, но безрезультатно. Капитан Жовтый идентифицировал самолет-нарушитель предположительно как FB-57 «Канберра» или «Локхид» U-2.
За первое полугодие 1962 г. U-2 гоминдановцев летали над территорией КНР 11 раз. Сфера их разведывательной деятельности распространялась на весь Китай, кроме провинции Синьцзян и Тибет. U-2 летали на высоте более 22 км, за 9-часовой полет производили аэрофотосъемку площади размером 3500х 150 км. Бортовое оборудование позволяло вскрывать систему радиотехнических средств ПВО. U-2 оснащались постановщиками помех и системами, предупреждающими об облучении РЛС ЗРК.
Китайцы в то время могли сбить U-2 лишь ракетами комплекса С-75, но большая часть их была задействована в ПВО Пекина, а туда с 7 октября 1959 г. высотные разведчики не летали. Прикрытие же всех крупных городов Китая зенитно-ракетными комплексами не представлялось возможным. Тогда командование Национально-освободительной армии пошло на хитрость. 7 сентября 1962 г. эскадрилье бомбардировщиков, расквартированной в Нанкине, было приказано срочно перебазироваться в Наньчан, играя, таким образом, роль приманки. Естественно, что этот перелет зарегистрировали с Тайваня. 9 сентября тайваньский U-2 в 6 часов утра вылетел с аэродрома Таоюань. В 6 ч 13 мин РЛС Национально-освободительной армии обнаружили его над проливом в 40 км от авиабазы. Надо ли говорить, что на предполагаемом маршруте U-2 уже был размещены передвижные комплексы С-75. Разведчик пролетел над Дюдянши и вторгся в провинцию Хубэй, в 8 ч 24 мин он развернулся на 180° и пошел на Наньчан и в 8 ч 30 мин был уже в 102 км от позиции ЗРК. В 8 ч 32 мин, когда разведчик находился в 39 км от позиции, командир батальона Юэ Чжэньхуа скомандовал «пуск». Было выпущено 3 ракеты, осколки которых повредили U-2. Обломки его нашли на рисовом поле в окрестностях Лоцзяди в 15 км к юго-востоку от Наньчана. Летчик Чэнь Хуай (по другим данным Чэнь Хуайшен) был тяжело ранен, и спасти его не удалось.
В 60—70-х годах XX века комплексом С-75 и его китайским аналогом было сбито несколько десятков боевых самолетов США и Тайваня, но рассказ об этом выходит за рамки данной монографии.
ГЛАВА 37 КОНФЛИКТЫ НА СОВЕТСКО-КИТАЙСКОЙ ГРАНИЦЕ
Начало конфликту с Китаем положил Н.С. Хрущев своим знаменитым «секретным» докладом XX съезду. Трагикомическая кампания по «борьбе с культом личности», развернувшаяся в конце 1950-х — начале 1960-х годов, нанесла огромный вред СССР.
Европейские «страны народной демократии» были вынуждены слепо следовать за изменением «генеральной линии КПСС». Но китайское руководство отказалось это делать. Мало того, они использовали защиту Сталина от поношений Хрущева в борьбе за лидерство в мировом коммунистическом движении.
Было, разумеется, много других причин для ухудшения отношений между СССР и КНР. Так, Хрущев отказался передать КНР технологию изготовления ядерного оружия, несмотря на имевшийся договор. Спору нет, нераспространение ядерного оружия — цель вполне оправданная, но не в отношении великих государств. И в 1964 г. Китай самостоятельно изготовил и испытал свою первую атомную бомбу.
С начала 1930-х годов между СССР и Китаем накопилось много нерешенных пограничных проблем. В 1950-х годах во время дружественных Отношений с проблемами этими худо-бедно мирились, но после ухудшения отношений в начале 1960-х годов они стали серьезно отравлять обстановку.
Первоначально руководство КНР стало высказывать свои территориальные претензии на чисто азиатский манер. В конце июня 1960 г. в районе перевала Буз-Айтыр скотоводы с территории Китая перешли государственную границу СССР. Несмотря на требования наших пограничников, они отказались вернуться в КНР и продолжали пасти скот на нашей территории, пока не выпал снег. Когда советские пограничники спросили скотоводов, почему и теперь, когда им уже нечем кормить скот, они не идут домой, старший — председатель народной коммуны — признался, что переход был совершен по прямому указанию провинциальной администрации и они боятся без разрешения возвращаться обратно. В конце концов, благодаря терпеливой позиции СССР инцидент был улажен.
26 октября 1962 г. народный комитет провинции Хэйлунцзян направил пограничным постам, уездным и городским народным комитетам закрытую директиву о том, что рыбаки должны вести лов на принадлежащих СССР водных участках, если же советские пограничники будут показывать рыбакам географические карты, то попросту игнорировать их. Далее директивой предписывалось пограничным властям КНР ни при каких обстоятельствах не снимать рыбаков с островов на реках Амур и Уссури, советская сторона, мол, не примет насильственных мер для их выдворения. Если же это произойдет, то китайские представители должны заявить, что советская сторона вносит разлад в дружбу с КНР и действует противозаконно.
Весной 1962 г. многие из проживавших в Синьцзяне советских граждан и выходцев из России, в основном казахов и уйгуров, перешли в СССР, так как не могли больше терпеть тяжелых условий жизни и национальной дискриминации со стороны китайских властей. И это обстоятельство руководство Компартии Китая также попыталось использовать для обострения отношений с СССР. Руководители КНР знали истинные причины массового бегства некитайского населения со своей территории, но, видимо, решив, что применение силы скомпрометирует их, они избрали иную тактику. Власти в Кульдже и Чугучаке говорили гражданам, требовавшим разрешения на выезд в СССР, что те могут обойтись без виз, то есть самовольно переходить границу, и даже продавали билеты на автотранспорт до пограничных пунктов и организовали отправку багажа на почтовых машинах. В конце мая 1962 г. только из Кульджи ежедневно отправлялось 10–12 грузовиков по 40–50 человек в каждом. В нескольких километрах от границы пассажиров высаживали, и дальше они шли пешком.
Одновременно с этим китайские руководители настаивали, чтобы советские власти прибегали к насилию в отношении лиц, переходивших границу. Расчет строился так: толпы стариков, женщин и детей будут встречены штыками и пулями и возвращены в КНР, что в среде простых людей вызовет лютую ненависть к Советскому Союзу.
Еще в апреле 1962 г., когда первая группа переселенцев появилась на советской территории, и стало известно о подобном намерении многих жителей Синьцзяна, советское правительство предложило китайскому руководству принять необходимые меры и направить представителей для переговоров с беженцами. Но китайские власти категорически требовали от СССР применять силу. На это советские власти, естественно, не пошли. Тогда китайское руководство обвинило СССР в «подрывной деятельности в пограничных районах Китая», и в «подстрекательстве национальных меньшинств к отделению от Китая».
С китайской стороны последовала серия провокационных действий в отношении работников советского консульства в Синьцзяне, включая задержание и обыск наших дипломатов. Были закрыты общества местных советских граждан, а их руководители арестованы по ложным обвинениям в «антиправительственной деятельности» и нарушении законов. В Синьцзяне усилилась антисоветская пропаганда.
