Я посмотрел на юношу. Он внимательно слушал леди Чаннис.
— О, этот обычай ввели при Иншоле Резком: все титулы остаются за пределами Императорского бального зала вместе со шляпами и мечами. Никому не позволено требовать уважения или настаивать на превосходстве. Естественно, любой эсквайр будет обращаться к любому сьеру с должной учтивостью, но прежним Императорским Домам не разрешается смотреть сверху вниз на меньшие Имена. Ты будешь стоять или сидеть, как того пожелает дама, конечно, но забудь эту нелепость, что Дома более низкого ранга обязаны ждать, пока старшее Имя не решит снять тяжесть со своих ног.
Леди Чаннис улыбнулась и начала перечислять пункты этикета, загибая ухоженные пальцы.
— Говорите вежливо, вполголоса, иначе шум станет просто оглушающим. Если захотите о чем-то поспорить, делайте это без гнева и пристрастия, а если кто-то наскучит вам своей болтовней, вы сделаете всем одолжение, не показывая этого. Вы также сделаете себе честь, если сами не станете никому докучать. Вообще я бы посоветовала вам держать язык за зубами, а если столкнетесь с кем-то несдержанным, окажите им любезность и не повторяйте того, что услышали, ну, по крайней мере за дверями бального зала. — Мимолетная улыбка смягчила ее слова. — Там будет много угощений, но полагаю, Темар, тебе не нужно напоминать, чтобы ты не злоупотреблял вином.
— Думаю, я не позволю себе опозориться, — вежливо ответил юноша, но в его словах сквозило раздражение.
— Возможно, это неписаные правила, эсквайр, но есть наказание за их нарушение, — твердо заявила леди Чаннис. — Если двое или больше людей обвинят тебя в неприличном поведении, тебя попросят заплатить штраф. Обычно это просто игра, но в нынешних обстоятельствах я могу поставить свои ложки для настоев, что какой-то отпрыск Ден Таснета или Тор Приминаля не преминет выставить тебя дураком.
— И что это будет за штраф? — поинтересовалась барышня Авила.
— Как правило, штрафом бывает поэзия. Это придумала жена Тадриола Стойкого. — Леди Чаннис махнула рукой. — Любимый приговор — декламирование нескольких первых строф «Эдиктов Периналя Смелого». Серьезное оскорбление может стоить всех трех строф «Смерти Декабрала Пылкого». Если ты действительно наступишь на чей-то подол, то будешь читать «Гимн урожаю во славу Дрианон» всему залу.
— Я ничего из этого не знаю. — Темар неуверенно покачал головой.
— Что особенно подчеркнет твое унижение, не так ли? — Авила помрачнела, а леди Чаннис продолжила свою речь.
Движение на соседнем стуле побудило меня взглянуть па Казуела. Тот слушал затаив дыхание. Его самодовольство намекало на то, что он знает все упомянутые поэмы и эпопеи. Я вспомнил о притязаниях мага на титул. Но как насчет других магов с менее скромными амбициями? Что сделает Планир, чтобы защитить свои собственные интересы? Как его действия могут повлиять на Д'Олбриота? Что предпримет Хадрумал в связи с распрей между Именами, которые правят Империей? Что может сделать император? Возможно, Немиту Последнему и его предкам хватало императорских указов, чтобы править от океана до Великого Леса, но в наше время императоры имеют другое понятие о правосудии. Я копался в обрывках юридических знаний, которыми доставал меня Мис-таль, когда только начал свое обучение.
Мои мысли свернули к Хенси и Риднеру. Не только незначительные Имена вроде Ден Венета пострадают, если оба Имени втянут своих союзников в битву. Мои братья — арендаторы Д'Олбриота, но они покупают камень из карьеров Ден Ренниона. Стычки из-за товаров и услуг вспыхнут от Астовых болот до Мыса Ветров, и люди менее богатые пострадают первыми. Я закрыл глаза, ища путь через этот лабиринт.
— Это все, что нам нужно знать? — Легкий сарказм Авилы пробудил меня от попыток вообразить себе все возможные последствия плана, который непреодолимо складывался в моей голове.
— Спасибо, моя госпожа. — Темар взглянул на барышню с неожиданной укоризной.
Авила встала, оправляя юбки.
— Что ж, теперь у меня есть еще один шанс увидеть, сколько разных платьев может носить одна женщина в один и тот же день.
— Могу я отнять минуту вашего времени? — Я встал, сжимая руки за спиной, официальная поза укрепляла мою решимость.
Леди Чаннис улыбнулась.
— Райшед?
Я глубоко вдохнул. Некоторые идеи выглядят вполне убедительными в вашем собственном представлении, но звучат как бред сумасшедшего, когда вы пытаетесь их объяснить.
— Мы уверены, что Дом Тор Безимара разжигает враждебность к Д'Олбриоту и Д'Алсеннсну, не так ли? Но мы не можем убедительно доказать это перед судом. — Я на мгновение умолк в нерешительности. — Суды — официальная обстановка для императорского правосудия, но слово императора всегда остается главным, как это было и до Хаоса. Обычай требует, чтобы император выслушал все доводы, прежде чем примет решение, но ничто его к этому не обязывает. Тадриол мог бы просто объявить решение, если бы имел достаточно свидетельств, чтобы склонить чашу весов.
— В наше время слово императора было законом. — Авила снова села.
— Что, если бы мы могли доказать враждебность Тор Безимара самому императору? — Я посмотрел на леди Чаннис. — Тадриол мог бы поддержать Д'Олбриота, не дожидаясь, когда суды разотрут все пергаменты в пыль. Чем дольше тянется эта ссора, тем хуже последствия для всех, от знатных Имен до простого народа. Тадриол поклялся защищать все сословия, не так ли?
— Он не захочет открытой войны между Д'Олбриотом и Тор Безимаром, — с расстановкой произнесла леди Чаннис. — Особенно если ее можно будет избежать.
— Ваши Дома приняли бы императорский указ, разрубающий все эти хитроумные споры перед судом? — с надеждой спросил Темар.
— Учитывая последствия для незначительных Домов, если Тор Безимар и Д'Олбриот вцепятся друг другу в глотки? — Леди Чаннис задумалась. — Большинство поддержали бы императорский указ, хотя бы ради того, чтобы спасти свои собственные Имена.
— Мы знаем, что Малафи Скерн — доверенный слуга вдовы Тор Безимар, — продолжал я. — Она должна быть к этому причастна.
— Без ее ведома никто в том Доме и шпильки не выбросит, — согласилась леди Чаннис.
— Что, если мы заставим ее выдать то, что она знает? — предложил я.
— Перед свидетелями? — Леди Чаннис покачала головой. — Она никогда этого не сделает, к тому же свидетелей всегда можно опорочить.
— А если она не будет знать, что есть свидетели? Что, если мы спровоцируем ее на хвастовство или угрозу? — настаивал я. — Что, если сам император услышит ее?
Леди Чаннис выглядела озадаченной.
— Ты хочешь вызвать ее на откровенность, пока император прячется за дверью, как служанка в плохом маскараде?
— Дириндал для этого слишком хитра, Раш, — разочарованно вставил Темар.
— А если применить Высшее Искусство, чтобы она говорила, забыв про свою обычную осторожность? — При мысли о заклинаниях у меня опять свело живот. — А что, если, оставшись с вами наедине, моя госпожа, она будет уверена, что все ваши утверждения можно отрицать? По городу носится множество слухов. Ничего необычного в том, что вы захотите их с ней обсудить.
