Рядом с ним возник О'Мэлли, заслонив Эндрю весь обзор. Ирландец вогнал шомполом в ствол мешочек с порохом, откупорил пороховой рожок и насыпал пороха в запальное отверстие. Нагнувшись, он поднял сломанный пальник, резко помахал им, чтобы затлел вощеный фитиль, и перевел взгляд на Эндрю, ожидая его команды.
– Он идет прямо на нас! – испуганно закричал один из канониров.
– Еще рано! Ждем!
«Оганкит» выстрелил. Перед носом «Суздаля» поднялась водяная гора, и корабль подбросило вверх.
– Ждем!
Корабль опустился вниз и вновь начал плавно подниматься.
– Огонь!
Карронада откатилась назад, но Эндрю успел отпрыгнуть.
Мгновение спустя броненосцы столкнулись. «Оганкит» врезался в «Суздаль» чуть левее носа, проломив его броню и отделив от русского корабля изрядный кусок.
Эндрю почувствовал, как резко накренилось судно, заваливаясь на правый борт. Было похоже, что скоро оно перевернется совсем.
– Все наружу!
Чудовищная громада «Оганкита» прошла мимо. Долю секунды он видел старый американский флаг, демонстративно вывешенный Тобиасом на флагштоке.
Сквозь отверстие в правом борту батарейную палубу начало заливать водой.
– Вылезайте, вылезайте! – кричал Эндрю.
В общей суматохе он увидел, как Эмил пытается поставить на ноги Буллфинча.
– Эмил!
– Я его не брошу!
Эндрю бросился на помощь другу, и вдвоем они приподняли юношу. Карронада сорвалась с места и прокатилась как раз по тому участку палубы, где он был секунду назад. Вода, поступавшая через пробоину, забила всесокрушающей струей. На батарейную палубу словно ворвался горный поток.
Карронада вылетела в отверстие орудийного порта и исчезла в волнах.
Он увидел, как следом за своей любимицей сквозь порт выпрыгнул О'Мэлли.
– Эмил!
Доктор барахтался рядом с ним, все еще не выпуская Буллфинча.
Эндрю проклял свой бесполезный обрубок, которым он по привычке пытался загребать воду в этом водовороте.
Корабль накренился еще сильнее, лег на борт и стал медленно тонуть.
Вокруг тонущие люди изо всех сил пытались добраться до орудийного порта.
Сбоку Эндрю увидел открытый люк, ведущий в боевую рубку.
Он подтолкнул к нему Буллфинча.
– Давай, парень, выбирайся через рубку, а то нам всем тут крышка! – напутствовал его Эндрю.
– Эмил, теперь ты! Из люка потекла вода.
– Выбирайся, Эндрю!
Истерически расхохотавшись, Эндрю протолкнул доктора сквозь люк и, потеряв равновесие, упал обратно в воду.
Стоя на четвереньках, Тобиас смотрел на свою пушку.
Ее лафет перевернулся, и длинный ствол стофунтовки задрался в небо. Вокруг орудия лежало множество тел, раздавались жалобные стоны раненых. Тобиас оторвал от палубы руку. Она была измазана чем-то теплым и липким.
Повернув голову, он увидел рядом с собой мертвого канонира. Его невидящие глаза смотрели прямо на Тобиаса.
Дрожа от ужаса, он поднялся на ноги и осмотрелся вокруг.
Корабль продолжал идти вперед, направляясь прямо к берегу.
Надо было что-то предпринять. Что-то сделать.
Он знал, что они не сводят с него глаз и презирают его за страх, охвативший его при виде крови, залившей всю палубу и стены, запачкавшей ему руки.
– Разворачивай! – приказал Тобиас срывающимся голосом.
– Влево или вправо? – спросил рулевой, глядя на него сверху из рубки.
– Влево, влево, сукин сын! Его затрясло, и он повернулся.
Перед ним стоял Хулагар. Дьявол, ну почему этот снаряд не укокошил его и всю эту меркскую шайку!
– Мы покончили с Кином, – произнес Тобиас, пытаясь скрыть дрожь в своем голосе.
– Пока ты тут топил вышедший из строя корабль, – загремел Хулагар, – мы проиграли битву!
– Капитан, этот отставший броненосец идет прямо на нас, – прокричал дозорный, высунувшись из верхнего люка.
– Какой еще броненосец?
– Тот самый, с востока.
Не ответив Хулагару, Тобиас поднялся по трапу в рубку и посмотрел в смотровую щель. – Боже милосердный, – прошептал он.
Последним усилием Эндрю выкинул вверх руку и случайно ухватился за край люка. В отверстие продолжала поступать вода, и сильная струя могла в любую секунду оторвать его.
Эндрю сделал судорожный вдох, и вода накрыла его с головой.
Вдруг все потемнело. Поток сдавил его грудь.
«Ты можешь все это бросить и прекратить свои страдания», – нашептывал ему внутренний голос. Долгие годы войны, бесконечные убийства коверкали его душу. Каждое утро, просыпаясь, он испытывал муки неуверенности, и теперь все это должно было закончиться. Вдруг Эндрю почувствовал, будто все это происходит с кем-то другим. Тысячи лиц, снившихся ему все эти годы, те мальчики, которых он посылал на смерть, казалось, собрались вокруг него. Мимо него проплыло лицо Джонни, его брата, убитого под Геттисбергом, и Эндрю знал, что ему больше никогда не привидится это кошмар. Мэри, его первая невинная любовь, невеста, которая так жестоко предала его, оставив в его сердце незаживающую рану, взглянула на него из темной воды, прощаясь.
А затем он увидел Кэтлин и свое еще не рожденное дитя. Поймет ли она когда-нибудь?
– Кэтлин!
Внезапно перед ним замаячил свет. Эндрю из последних сил устремился к нему. Вода словно засверкала, и он понял, что поднимается.
Его голова пробила поверхность воды, и он жадно вдохнул драгоценный воздух.
– Эндрю!
Его тут же потащило обратно в глубину, и он отчаянно попытался удержаться на плаву. Тяжелый шерстяной мундир увлекал его вниз.
– Держитесь, сэр!
К Эндрю подплыл Фергюсон и подтолкнул полковнику обломок весла.
Он отчаянно схватился за спасительное дерево, зацепился за него обрубком левой руки и плотно прижался к нему грудью.
– Эмил?
– Позади тебя.
Повернув голову, Эндрю увидел доктора, сидящего на обломке борта корабля. Рядом с ним лежал Буллфинч.
Фергюсон, все еще держась за весло, помог Эндрю выбраться из воды и залезть на импровизированный плот.
Сквозь залитые водой стекла очков Эндрю не отрываясь смотрел на «Суздаль». Корабль ударился о дно и встал торчком. Корма с флагштоком оказалась над водой, и над морем опять зареяли знамя 35-го и американский флаг.
