— Давай, Бен, — усмехается Эстер. — Скажи ей, что ее загробное царство — кабельный канал «Реальное ТВ».
— Нет, — качает головой он. — По-моему, у нее клевое загробное царство. Однако в чем тогда смысл жизни на Земле? Зачем, согласно этой версии, мы вообще живем?
— По двум причинам, — говорю я. — Во-первых, чтобы понять, что такое жизнь, и научиться ее интерпретировать как можно разнообразнее. Жизнь — то место, где нам дается шанс разгадать загадку, пока мы не умерли, и увидеть ответ, а также место, где мы понимаем, какие вопросы нужно задавать. Во-вторых, цель жизни — прожить ее достойно и хорошо относиться к людям.
— Ну а зачем это? — спрашивает Эстер. — Если все равно потом попадешь в такое премилое загробное царство?
— Ну, потому что в нем полно других покойников. Сначала ты типа как выбираешь, с кем хочешь зависать в загробном царстве. Но, конечно, если бы я попала на тот свет и принялась искать там старую школьную подружку, я первым делом заглянула бы в прошлое — каким человеком она была? Если бы выяснилось, что она всю дорогу лишь делала вид, будто я ей нравлюсь, я бы в загробном царстве послала ее на фиг. Так что если, пока идешь по жизни, предаешь и врешь напропалую, можешь на том свете остаться в одиночестве.
— Вот видите, — замечает Эстер. — Я же говорю, у каждого своя версия того света.
— Погоди-ка, — возражаю я. — У Бена ее нет.
— Что? — спрашивает он, вставая и потягиваясь. — Ох. Э-э, я думаю вступить в твою секту, если ты не против, — говорит он мне. — Отправлюсь с тобой в огромную райскую библиотеку.
— Фу, отстой, — говорит Эстер. — Меня от вас обоих тошнит.
— Мне нравится, как мы обошли вопрос о том, что будем делать на пенсии, да и все остальное, и сразу спланировали загробную жизнь, — говорю я. — Невиданный прогресс за неделю. — Бен спадает с лица. О черт. Это же просто шутка… Сдай назад, Алиса. — Однако, — продолжаю я, — я буду счастлива, если ты войдешь в мою эксклюзивную секту. Можешь даже стать сооснователем.
— Ну, хорошо, если не получу предложения получше, — отвечает он.
Бен уходит за ужином для всех нас, Эстер остается.
— Хлои тут недавно тебя искала, — говорю я. — Мне показалось, что-то довольно важное.
— Может, мне в натуре стоило сбежать, — мечтательно произносит Эстер.
— А от чего ты бежала? Не от Хлои?
Она обводит рукой все вокруг.
— Нет. Просто… от этого. От всего «попсовского». Ты, наверное, не знаешь, что я — племянница Мака?
— Ты? Ты — племянница Мака? Нет, правда, что ли?
— Ага. Не по крови, ничего такого — фу, прикинь? Господи. Много лет назад мамина сестра была его секретаршей, когда он был главным менеджером фирмы — они коврами торговали. Мак в нее влюбился, и они поженились. Она была ему не совсем ровня, но родители Мака считали ее очаровашкой. Ну еще бы. Тетя Сара — тот еще типаж. Брала уроки красноречия, занималась балетом и всегда ходила с клевыми прическами и маникюром. Она знала, что у нее один способ стать богатой и избалованной — выйти замуж за главного менеджера. Ну и вышла. Но моя мама была, можно сказать, полной противоположностью. Хипушка из арт-колледжа, наркоманка и начинала спиваться. По выходным заявлялась в загородный дом Мака и Сары на «спонтанные» ночевки, притаскивала с собой очередного обсоса, с которым гуляла на той неделе. Когда она забеременела мной, они этого не одобрили — она была не замужем, плюс на дворе 1974 год, — так что надолго перестали с ней общаться… Короче, изрядно перемотаю вперед… и вот она я — мне, типа, двадцать один, я только что защитила диплом, у меня нет работы и негде жить. Мама по-прежнему бухает, и мы обе живем в Тейнмуте — это недалеко отсюда, вообще-то, — но я ужасно хочу перебраться в Лондон и там осесть. Если честно, я была вроде как неудачница, но у меня была хорошая компания друзей по универу, и мы хотели основать свою собственную компанию, делать видеоигры. Мамка такая: «Ты почему не звонишь дяде Стиву? Он же теперь исполнительный директор „Попс“. Он тебе найдет работу по видеоиграм». А я такая: «Кому охота работать на этот корпоративный мешок с дерьмом?» Но я, лицемерка, ему все же позвонила и попросила денег на компанию, которую мы хотели основать. Денег он не дал, но предложил мне работу. Сказал, что я могу работать в Лондоне, в Баттерси, и он придумал для меня некую совершенно особую роль.
— Ну и ты, очевидно, согласилась? — говорю я.
— Да. А что было делать? Сперва у меня были планы использовать заработки на развитие арт-проектов, но сама знаешь, как оно бывает. Друзья отдалились, работа меня засосала. Нынче я по большей части живу в онлайне.
Я думаю про Киерана и его виртуальные миры.
— В онлайне? — повторяю я.
— Ага. Знаешь, можно крепко увязнуть в ньюсгруппах, конференциях, «Ультиме» и «ЭверКвесте». У меня есть несколько хороших онлайновых друзей. И врагов…
— Эстер? — вдруг осеняет меня. — А кем ты работаешь?
— Моя работа. Ах. — Она сглатывает. — Если я тебе скажу, ты меня возненавидишь. Я даже чуть ли не надеюсь на это…
— Не понимаю.
Она глубоко вздыхает.
— Я делаю веб-сайты.
— В смысле, работаешь над сайтом «Попс»?
— Нет-нет. Я делаю веб-сайты. Я придумываю персонажа, типа… ох… На одном сайте я — девушка из Лондона, меня зовут Эйприл, и я делаю ее домашнюю страницу. Идея в том, что я веду дневник, вроде блога, выступая в роли Эйприл, и составляю списки того, что мне нравится, а что нет, а время от времени — не так часто, чтобы это было очевидно, но достаточно, чтобы имело эффект, — становлюсь «одержима» каким-нибудь товаром «Попс», обычно от «К», или «Приятелями Полосатика». В общем, сегодня я, допустим, Эйприл, пишу в блоге про нового, только что выпущенного Полосатика, без которого просто не смогу жить. На другой день я Табита, которая сражается с анорексией — на «фотках» я одета в одежду от «К», вся такая сексуально-тощая. А могу стать парой друзей, создавших «неофициальный» фан-клуб «Приятелей Полосатика». В них я обычно превращаюсь по выходным. Также мне полагается упоминать товары «Попс» в «Ультиме», «ЭверКвесте» и всяких чатах. Это называется «партизанский маркетинг». Такая у меня работа. Вот почему в прошлую субботу Мак попросил меня задержаться после всех. Он договорился насчет ноутбука, чтобы я могла отсюда поддерживать сайты.
— И Хиро тоже, — медленно говорю я.
Она смотрит в пол.
— Да. И Хиро тоже.
— То же самое? Изображает парней-тинейджеров?
— Он не создает персонажей как таковых. Мальчикам не так важно видеть персонажей в онлайне. Хиро делает все сайты фанов видеоигр. Ну, не все. По-моему, «Попс» человек двадцать усадила за эту работу. Мы друг друга не знаем. Ну, нам не положено, но с Хиро я уже какое-то время знакома.
— А как вы встретились? — спрашиваю я.
