и Ифамитр – корабельными командами и отрядами морской пехоты. Также было решено вокруг лагеря возвести укрепления, чтобы обезопасить от вражеских атак вытащенные на берег корабли.
Работа закипела. Персы рубили на склонах гор деревья, стаскивали к побережью тяжелые камни, из которых начали возводить оборонительный вал. По всему периметру укреплений были вбиты колья. Сооружение укреплений близилось к завершению, когда на горизонте появился греческий флот. Персы схватились за оружие и стали готовиться к битве.
Ксантипп и Леотихид были очень удивлены бегством персидского флота. Собрали стратегов и стали решать, как поступить в данной ситуации. Мнения высказывались разные, вплоть до того, чтобы вернуться на Делос или же плыть к Геллеспонту и установить контроль над проливами. Но здравый смысл возобладал, было решено сначала сразиться с персами, а затем уже действовать по обстановке. Приготовившись к сражению, эллины отплыли к мысу Микале. Но каково было их удивление, когда они увидели, что противник вытащил корабли на берег и изготовился к битве на суше. Тигран и Мардонт развернули армию в боевые порядки, оставив укрепленный лагерь в тылу. Военачальники исходили из того, что если бой будет складываться для них неудачно, то они отступят за вал и частокол, перегруппируют войска и продолжат сражение.
Именно так их действия и истолковал Леотихид. Царь, пользуясь тем, что вражеские корабли были вытащены на сушу, плыл на триере вдоль берега и внимательно изучал вражескую диспозицию. Стоя на носу судна, Леотихид выбирал место для высадки войск. Высмотрев все, что ему было нужно, царь решил спровоцировать малоазийских эллинов на измену. Сложив ладони рупором, Леотихид громко закричал в сторону берега: «Будьте внимательны, ионяне, те, кто слышит меня, к моим речам: персы ведь совсем не поймут того, что я предложу вам. Когда произойдет сражение, каждый из вас должен вспомнить прежде всего о свободе, потом о боевом кличе: “Гера!” Пускай узнают это и те ионяне, которые не слышат меня, от вас, слышавших мою речь» (Herod. IX, 98).
Царь знал, что делал. Он не мог не понимать, что многие персы знают язык эллинов и вскоре о его словах будет доложено вражескому командованию. Но Леотихида такой расклад вполне устраивал, он сознательно толкал персидских командиров на конфликт с ионийцами. Получится у него это или нет, царь не знал, тем не менее делал все, чтобы внести разлад в стан противника. И его труды увенчались успехом. Мардонт и раньше подозревал самосцев в измене, поскольку ничем иным бегство персидского флота с Самоса объяснить было трудно. Не исключено, что командующий рассматривал самосских воинов и моряков в качестве заложников. Поделившись своими подозрениями с Тиграном, он убедил коллегу разоружить этих людей, поскольку опасался с их стороны вооруженного выступления. Тигран дал добро. Персы окружили отряд с Самоса и потребовали от эллинов сложить оружие. Понимая, что сопротивление бесполезно, самосцы побросали в кучу мечи, копья, щиты и луки, после чего их под охраной сопроводили в лагерь.
Тем не менее Мардонта продолжали одолевать подозрения, поэтому он решил избавиться заодно и от милетян. Но после того, что случилось с самосцами, ионийцы были начеку, и командующему пришлось придумать благовидный предлог, чтобы не доводить дело до конфликта. Вызвав к себе стратегов из Милета, Мардонт приказал им покинуть лагерь и занять ущелья, ведущие к горе Микале. При этом мотивировал тем, что поскольку милетяне очень хорошо знают местность, то только на них и может быть возложена эта ответственная задача. Эллины ушли, а командующий вздохнул с облегчением.
К этому времени Ксантипп и Леотихид закончили высадку войск. Гоплиты строились в боевой порядок и выдвигались на позиции для атаки. Один фланг армии союзников упирался в море, другой – в заросшие лесом отроги горы Микале. На правом крыле встали афинские гоплиты, дальше стояли коринфяне, сикионцы и трезенцы. Что же касается лакедемонян, то они должны были пройти через лес вдоль предгорий Микале и ударить по персам с фланга. Маневр сложный, но в случае успешного выполнения неотразимый. Однако Леотихиду этого показалась мало, и он решил продолжить войну на идеологическом фронте. Спартанский царь встал перед строем и громогласно объявил, что он только что получил известие о том, что Павсаний с союзниками разбили в Беотии армию Мардония. Делая такое провокационное заявление, Леотихид преследовал две цели: во-первых, поднять боевой дух своих бойцов, а во-вторых, сделать так, чтобы эта дезинформация дошла до противника. В итоге обе поставленные задачи были выполнены.
Речь Леотихида необычайно ободрила эллинов. Они знали, что с конца августа идет противостояние Павсания и Мардония на поле боя, и на равнинах Беотии решается судьба Эллады. Воины и моряки переживали за свои семьи, оставленные в Греции. Теперь же, когда противник был разбит и в спешке покидал страну, воины были полны решимости пойти вперед и добить ненавистного врага в его логове. О том, что пущенный Леотихидом слух достиг вражеской армии, свидетельствует следующий факт. Персидское командование было вынуждено принять ответные меры и объявить воинам о том, что сам царь Ксеркс с большим войском спешит к ним на помощь (Diod. XI, 35). На этом пропагандистская война закончилась, и противники перешли непосредственно к боевым действиям.
* * *
Воодушевленные словами Леотихида, эллины пошли в атаку. Наступление греков развивалось вдоль прибрежной полосы по ровной местности, что способствовало быстрому продвижению строя фаланги. Персы установили перед строем большие плетеные щиты, укрылись за этим импровизированным укреплением и открыли стрельбу из луков. Плотно сдвинув щиты, гоплиты ускорили шаг, а когда до вражеских рядов осталось совсем немного, перешли на бег. Упорный бой разгорелся около поставленных в линию плетеных щитов.
Укрываясь за этим импровизированным укреплением, воины Тиграна храбро бились с греками, но эллины пронзали плетенки насквозь ударами копий и опрокидывали их на землю вместе с персами. Сражение разлилось от берега до предгорий Микале, гоплиты пытались сбить с позиций вражескую пехоту и постепенно усиливали натиск. Но персидские военачальники внимательно наблюдали за сражением и вовремя реагировали на изменение ситуации, посылая резервы на наиболее опасные участки фронта. Бой шел с переменным успехом, но постепенно эллины стали одолевать. Подбадривая друг друга громкими криками, союзники пошли вперед и разметали укрепление из щитов. Но персидские полководцы лично бросились в бой, сплотили воинов и повели их на врага. Битва продолжалась, и когда был убит Тигран, персы снова подались
