затылок Даши, утопив пальцы в золотой копне мягких волос, а его губы уже начали дерзко целовать ее лицо. Даша из последних сил пыталась остановить его:
— Не надо! Илья! — она начала яростно отталкивать его руками.
В этот момент сбоку от них раздался глухой звук. Теплов резко повернул голову к двери. В гостиную стремительно вошел высокий худощавый офицер в военной форме. Приятное молодое лицо Владимира Теплова, с усами и живыми серыми выразительными глазами, вызвало у Даши невольный возглас:
— Володя!
Глава VIII. Сон — реальность
Она наконец высвободилась из объятий Теплова, который, понимая, что ситуация двусмысленная, чуть отодвинулся от девушки и мрачно взглянул на брата. Даша устремилась к Владимиру, на ходу заправляя за ушко выпавший из прически локон, и приветливо спросила:
— Когда ты приехал?
— Только что, сестрица, — улыбнулся Владимир в ответ, целуя ее руку, и, тут же переведя строгий осуждающий взор на старшего Теплова, который так и стоял на прежнем месте, напряженно уточнил: — Илья, что все это значит?
— Что же? — с вызовом буркнул тот, сделав вид, что не понял намека брата, и спросил: — Ты в увольнение?
— Да.
— Надолго?
— До апреля месяца, — ответил Володя.
— Матушку видел?
— Еще нет. Здесь ее искал.
— Ладно, дела у меня, — произнес Илья и, подойдя к брату, приобнял его и похлопал его по плечу. — Рад, что ты цел. За ужином увидимся, поговорим.
Илья быстро ретировался из гостиной.
Когда Теплов ушел, Даша вновь обратила взор на брата и поинтересовалась:
— Как ты служил? Не ранили тебя?
Даша отметила, что Владимир возмужал и превратился из юноши в привлекательного молодого человека. Теперь ему минуло двадцать два года, и его военная выправка показалась ей отменной и даже бравой.
— Нет, милая сестрица, Бог миловал. По дому соскучился, по вам. Расскажи, как тут у вас?
— Лиза через две недели замуж выходит за прапорщика Бибикова, ты знаешь его?
— Знаком, друг Ильи.
— Да, верно. Да еще тетушка что-то последнее время хворает.
— А ты как? — спросил пытливо Владимир, смотря в синие глаза Даши. — Вижу, ты сильно выросла. Не видел тебя два года почти. Совсем невеста.
— Только не бывать невестой мне никогда.
— Почему же? — удивился Владимир.
— Илья запретил мне думать о замужестве в ближайшие два года. А тетушка вчера мне поведала, что он и вовсе не хочет меня замуж выдавать.
— Так, — произнес, размышляя молодой человек, чувствуя, что нечто странное происходит в доме. И эти поцелуи Ильи, когда он зашел в залу, вовсе не выглядели братскими, а показались Владимиру до того чувственными и интимными, что в тот миг, когда вошел, даже опешил. — Давай сядем, сестрица, и поговорим.
— Я даже не знаю, — пролепетала она, — ты, наверное, устал с дороги, Вальдемар?
Молодой человек отметил странную грусть в глазах девушки. Это было ново для него, ибо Даша всегда выглядела веселой, живой и непосредственной девушкой, с приветливой лучистой улыбкой и счастливыми добрыми глазами. Теперь же она, конечно, расцвела, как видел Владимир, и ее лик стал просто пленительным, в особенности огромные синие глаза. Но молодой человек отчетливо видел, что ее что-то гнетет. Еще в детстве он с теплотой относился к младшей сестре и, отчего-то именно сейчас вспомнив их детские игры, инстинктивно ощутил, что ей нужна помощь.
— Успею еще отдохнуть, — отмахнулся он. Владимир указал девушке на диванчик и, после того как она села, расположился рядом с ней, произнеся: — Хоть поговорить с тобой по-родственному. Так давно я не видел вас всех, соскучился.
— Мы тоже скучали по тебе, братец, — ответила печально Даша.
Владимир же, пытливо заглядывая в глаза девушки, вдруг спросил:
— Даша, ты мне скажи, отчего ты так поменялась?
— Я?
— Да. Я помню тебя весёлой, беззаботной. А теперь за четверть часа ты даже не улыбнулась ни разу. Тебя что-то гнетет? Я вижу.
— Нет, — помотала отрицательно головой она и вынудила себя улыбнуться, боясь даже намекнуть Владимиру на правду.
— Улыбка у тебя такая печальная, словно ты заплачешь сейчас.
— Тебе кажется, братец, — пробормотала она, опуская взор, ибо на ее глазах точно появились слезы.
— Нет, не кажется. Ты расскажи мне все, Даша, что мучает тебя? Вижу, что несчастна ты.
Она молчала и явно боялась говорить.
— Скажи вот что, — Владимир чуть запнулся, подбирая нужные слова и боясь обидеть сестру. И только через минуту тихо вымолвил: — Когда вошел, я отчетливо видел, как Илья целовал тебя в губы. И это был далеко не братский поцелуй. Что ты на это скажешь?
— Ох, — пролепетала Даша и, бросив на брата испуганный, нервный взор, вновь опустила глаза на свои ручки. Ее щеки заалели от стыда.
— И давно это продолжается? — спросил тихо молодой человек.
— Наверное, недели три, — ответила глухо она, вспоминая тот день, когда Илья впервые поцеловал ее в своем кабинете.
— Значит, я верно понял?
— Да, — прошептала девушка, боясь поднять глаза на брата.
— Даша! Ты понимаешь, о чем ты говоришь мне? Это ужасно! И ты говоришь это так спокойно?! — опешил Владимир. — Ты понимаешь, что этого не должно быть?!
— Я понимаю, что все это нехорошо, Володя. Но что я могу? — несчастно заявила она и подняла на брата полные слез глаза.
— Как что? — выпалил в сердцах тот. — Сопротивляться ему, избегать его, осудить его, не говорить с ним вовсе. Наконец, потребовать, чтобы матушка защитила тебя. Или дать ему оплеуху за его дерзости. Сейчас он ведь тебя почти насильно целовал, я видел! А ты терпишь такое!
— Ты братец, думаешь, я всего этого не делала? — воскликнула несчастно девушка. — И сопротивлялась я ему и противилась. А он в отместку изводил меня словами да дома запирал. И еще из спальни моей выгнал. И до сих пор на балы только с ним мне дозволяется ездить.
Сдавшись, Даша рассказала Владимиру всю правду, про притеснения Ильи, его домогательства и угрозы. В какой-то момент молодой человек, который внимательно слушал девушку, сдвинул брови на переносице и тихо спросил:
— Как далеко он зашел?
Даша уже не в силах выносить все это закрыла лицо ладошками
