та, которую она вручила Амлэе, и она спасла бы его даже от таких ран, но склянка была лишь одна и испортилась бы уже завтра-послезавтра, выпустив на свободу духа тумана.
Нода положила тело Инуэля, чувствуя всплеск магии где-то недалеко. Она ощущала себя подавленной, разбитой, выпитой.
— Окапывайтесь здесь, — заявила она. — Из оборонительной позиции они вдвоём нас не выбьют.
Амлэя и Эльмитра коротко кивнули.
Нода, едва переставляя ноги и опираясь о стену завернула за угол, найдя там небольшую комнату, совсем недалеко от охранных чар. Из последних сил она ставила обереги, понимая, что если сейчас усталость её доконает, то ей здесь попросту не выжить. После постелила плащ.
Её истончившейся сейчас воли не хватало на то, чтобы погрузить себя в глубокий сон. Она видела своих товарищей по оружию, видела ухмыляющегося Ишиана, на неё смотрели глаза Като и во всём этом покоя не давал образ, ничем не примечательный. Образ человека, которого она, с одной стороны, пощадила, проявив милосердие, не понимая даже причин своих собственных действий. Он был слаб, он только родился, память к нему не вернулась, навыки потерялись. Теперь же, судя по всему, он обрёл силу, если и не присущую Просто Гарри, то стремящуюся к ней.
Другая сторона вопроса была в том, что это был образ человека, который мог прийти и убить её. Человека мстительного, не забывающего обиды, упрямого и упорно идущего до самого конца. Он точно уже обо всём догадался. И про Алейну, и про то, что это не демон шёл по его душу. И про то, кто она такая. Но как же ей хотелось просто с ним поговорить, объяснить, высказаться, чтоб он услышал бы всё из её уст, выслушал её историю раньше, нежели воткнёт нож в сердце. И почему-то она была уверена, что он всё поймёт и всё будет иначе.
Или она просто дурочка. Наивная и доверчивая, что стояла в трёх шагах от него, но так ни на что и не решилась. А могла бы стать богиней, и не умер бы Инуэль, живы остались бы Эльгис, Инао. Про Алайеза и его команду она даже думать боялась — обида и злость за саму себя за череду неправильных решений обжигала сердце.
Но всё перекрывало всепоглощающее истощение, пожирающее все её мысли. Зияющая пустота победила и, свернувшись под плащом калачиком, слабая и испуганная Нода захныкала, пуская по щекам капельки слёз, пообещав себе быть сильной и бесстрашной повелительницей после того, как поспит.
Глава 23. На Ишиох
Колония Ришта,
17-ый день ханты Ветчины
Синюшка и Зеленушка освещала огромный замок, выточенный в скале. Сюда вели многие дороги, здесь проходил торговый тракт между Пустошами и Джунглями. Здесь было важное место, однако место само по себе существовало уже давно. Замок был разделён на две части: тронный зал для основных приёмов и зал поменьше для небольших банкетов. И из того, и из другого были убраны столы и ковры, оставили лишь мрамор.
Ивий, кобольд и пузатый минотавр с завидно симметричными рогами мялись с конечности на конечность и не находили себе места. Они спали по очереди, по очереди же стерегли и дорисовывали огромную звезду. Их научил повелитель Ришт.
Звезда в большом зале не была ещё до конца закончена, зато в малом зале похожая звезда уже успела напитаться чарами. Трое поглядывали на малую звезду с опаской, иногда проводили ритуал освобождения, выпуская накопленную ей силу на волю, пропуская через себя. Всегда вопрос о необходимости ритуала был предметом больших споров.
Утро зачиналось, когда на пороге возникла высокая фигура. Все трое упали в низкий поклон. Хорг постоял немного и прошагал к звезде, критически её оценивая.
— Должно быть достаточно.
— Г-господин, — промямлил старый седовласый кобольд. Из-за глубокого поклона его тело начало мелко дрожать. Хорг видел это, но разогнуться не позволил. — Можно ли мне спросить?
— Спрашивай, Омлекс.
— Когда будет ритуал? Сколько времени требуется поддерживать звезду?
Он дрожал сильнее, едва не падая лбом в пол, но взгляда не поднимал.
Хорг стянул кольцо с пальца, повертел, рассматривая яркий, но маленьких размеров рубин, надел обратно. После окинул ещё раз пышущие силой письмена и ажурные линии, нашёл три недочёта, но не решил указывать на них, рассудив, что и так должно работать.
После он посмотрел себе за спину. Первые лучи солнца уже пробились из-за горизонта, окрашивая дюны в кроваво-алый.
— Сегодня как раз тот день. Вечером, думаю, самое подходящее время.
Крион
Когда его посадили вместе с непонятной нервной тварью с аловатой кожей и с молчаливым лысым мужиком, он подумал, что шансы погибнуть резко возросли. Когда из рации Крион услышал голос Гарри, он принялся молиться Одину, проклиная Мраку за то, что тот впутал его в свой дурацкий план. Когда над головой принялись летать такие же демоны, как тот, который его убил, он подумал, что хуже уже быть не может. Когда лысый со своей бабой полезли на крышу к пулемётчику, Крион лишь покрутил у виска.
Лысый ему не подчинялся. Ему и двое солдат, управляющих вполне неплохим бронетранспортёром тоже не подчинялись. Часть команды должна была ехать во второй машине, здесь же были лишь Эмиль, сидящий в полумраке в тёмных очках, и Вуйч, который откровенно скучал и пытался дремать в такой обстановке.
— Вуйч, мать твою. А ну не спать!
— Сэр, но моим талантам нет прямого применения, сэр.
— Это не повод дрыхнуть! Эти двое ещё наверх полезли. Нахрена?
Грохотнуло, а сквозь открытый люк можно было видеть бушующее пламя.
«Ну всё, теперь нам точно хана».
Он сдаваться, впрочем, не собирался. Он упёрся сапогом в соседнее кресло между Вуйчем и Эмилем и отстегнулся, готовый в любой момент рвануть в люк. Но огненная буря прекратилась.
Наверху творилось какое-то мракобесие, но пока его не звали — это было не его дело. Всё продолжалось не дольше минуты, после чего машина снова медленно поехала. Через люк вернулся лысый с полуживой девушкой на руках. Та жалась к нему как к последнему спасению.
— Говорите мне, что делать, — прохрипела она и кашлянула в кулак кровью. — Я всё сделаю!
Лысый положил её голову себе на колени и тихо сказал «спи». Она посмотрела на него безумным взглядом, но не проронила и слова, закрывая глаза и старательно погружаясь в сон.
Машина вскоре вновь остановилась, задняя дверь распахнулась, Гарри уселся рядом. Он бросил что-то водителю на непонятном языке и машина тронулась, но медленно и аккуратно, направляясь в лес.
— А ничего,
