Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
наступит сильная жара.
— И ты не заедешь в Сузу? — спросила Гесиона.
— Нет, прямая дорога через Гармал и Священные Огни короче и удобнее. Ты останешься ждать Неарха, я, конечно, зря спрашиваю, а как учитель?
— Я дождусь Александра здесь, хотя первое время ему будет не до меня и не до искусства, — ответил Лисипп.
За несколько часов до отъезда верховой гонец нашел Таис через Гесиону и начальника города. Он привез ей плотно запечатанное письмо от Птолемея, который упрашивал ее не гневаться на вынужденный брак с персидской девочкой, уверял, что Александр понудил их всех к спешной женитьбе, и они сделали это только для царя. С обычной убедительностью Птолемей говорил о своем браке как пустой, незначащей уступке Александру, обещал при свидании объясниться и поведать какую-то тайну, важную для них обоих. Вскользь Птолемей упоминал о драгоценных камнях невиданной прелести, собранных для нее. Вскользь потому, что знал, как ответила бы афинянка на прямую попытку подкупить ее.
Таис взяла булавку, приколола письмо к столешнице, острым кинжалом изрезала на кусочки и бросила их на ветер.
Она простилась с Гесионой и Лисиппом нежно, но коротко, не ведая, что видит их в последний раз. Ее маленький отряд прошел ворота Иштар и скрылся из виду на северной дороге.
В Экбатане Таис прожила роковой третий год сто четырнадцатой олимпиады. Таис хорошо помнила каждый месяц его до тяжелых дней таргелиона, в которые, по странному стечению судьбы, умер Александр. И страшная битва на Гидаспе, сломившая македонскую армию, также пришлась на конец таргелиона, третьего года предыдущей олимпиады! Может быть, будь жив старец Аристандр, он сумел бы предостеречь… нет, Александр давно уже не слушал его.
Птолемей долгое время не появлялся в городе. Сначала Таис наслаждалась своим подросшим Леонтиском, сильно привязавшимся к матери, потом почувствовала себя одинокой без Лисиппа. Как-то она поднялась на высокое кладбище и долго смотрела на ослепительно белую плиту на могиле Клеофрада. Ветер колыхал над ней ажурную тень можжевельника, похожую на письмена. Преклонив колени, в знойной тишине она вспомнила великолепную надпись на могиле Анакреонта: «Анакреонта плита! Под нею лебедь теосский спит и безумная страсть пламенных юношей спит…» У Таис начали складываться строфы эпитафии, которую она решила высечь на этой немой белой плите, уже начавшей зарастать плющом — любимым надгробным растением эллинов: «Здесь погребен Клеофрад, ваятель афинский, спаявший женского тела красу с обликом вечных богинь…»
После Нового года в разгар южной летней жары в Экбатану приехал Гефестион и привез письмо Птолемея, огромное количество драгоценностей и неожиданный дар Александра — золотую статуэтку женщины, похожей на Таис, в наряде менады, спутницы Диониса, то есть с головы до бедер одетую плетями плюща. Искусно отчеканенные листья пышным гнездом громоздились на голове и плечах, отдельными веточками спускаясь ниже талии. Таис, восхищенная мастерством скульптуры, поняла значение дара лишь после свидания с царем.
Гефестион навещал афинянку в ее доме, рассказывая о приключениях в походе. Таис тревожно всматривалась в давно знакомый облик веселого гиганта, находя в нем черты безмерной усталости и странного опустошения. Иногда взгляд Гефестиона останавливался на чем-то невидимом, и, казалось, жизнь покидала его незрячие глаза.
В честь самого близкого друга Александра и хилиарха в Экбатане осенью устроили грандиозное празднество. По числу актеров оно почти сравнялось с праздником бракосочетания в Сузе.
Недобрые предчувствия Таис оправдались. В начале празднеств Гефестион заболел и слег в сильной лихорадке. Больному становилось все хуже. Едва весть достигла Вавилона, Александр, взяв лучших лошадей, понесся в Экбатану вместе с Птолемеем и самыми знаменитыми врачами. Но было поздно. Один из столпов империи Александра, самый близкий друг царя, жизнерадостный гигант, легко переносивший невероятные трудности походов и боев, умер на седьмой день болезни в пианепсионе третьего года сто четырнадцатой олимпиады.
Никогда еще не видели великого полководца в таком глубоком горе, даже после того, как он убил Черного Клейта. Александр пил в одиночестве ночи напролет, а днем совещался с архитектором из Афин Стасикратом, прославившимся величественными постройками.
Стасикрат сложил для Гефестиона исполинский погребальный костер в виде храма из кедра и сандалового дерева, с огромным количеством мирра и нарда. Пламя, напомнившее Таис пожар Персеполиса, поглотило тело героя. Александр после семидневного пьянства на поминках — в них участвовало несколько тысяч человек — отправился в северные горы покорять касситов — горцев, не боявшихся великого царя, от одного имени которого разбегались иные войска.
С ним пошел Птолемей, последний из его близких друзей, не считая Неарха, а теперь главный начальник империи. В расстройстве от смерти друга, опухший от ночных пиршеств, в которых он вынужден был принимать участие, Птолемей явился к Таис перед выступлением, долго говорил с ней. Он поведал страшную тайну, которую он хранил десять лет, со времени посещения Александром оракула Аммона в оазисе Ливийской пустыни. Тогда Птолемей подкупил младшего служителя талантом золота, чтобы он подслушал пророчество оракула. Александру предсказана смерть в молодом возрасте, он проживет немногим более тридцати лет…
— Сейчас ему тридцать два года, и если… — Птолемей не решился произнести страшного слова, — тогда огромное завоеванное царство развалится, перестанет существовать, ибо один Александр может управлять им, изнемогая от великого множества дел… Ты не слушаешь меня?
— Нет, слушаю. Только я сейчас догадалась, почему Александр был так неистов, так спешил пробиться на край Мира, к берегам Восточного Океана. Ведь он-то знал предсказание и носил в себе как отравленный нож на голом теле!
— Наверное, ты права. Но это уже не имеет значения! Если предвидение Аммона верно, тогда я первый выступлю за раздел империи и буду требовать себе только Египет. Он далеко в стороне и лежит на Внутреннем море, это мне и нужно. А ты поедешь со мной, чтобы стать царицей Египта?
— А если предсказание не исполнится?
— Тогда все пойдет, как оно идет теперь. Александр поплывет с Неархом, а я останусь в Вавилоне его наместником и верховным стратегом Азии. Но ты не ответила мне на очень важный вопрос!
— А Сирита?
— Клянусь молотом Гефеста, ты знаешь сама и спрашиваешь из лукавства. Персиянка останется в Персии, я отдам ее замуж за одного из сатрапов восточных границ… Но берегись испытывать мое терпение, я могу увезти тебя, когда хочу и куда хочу, связанную и под сильной стражей!
Не отвечая, Таис встала и подошла к Птолемею.
— Слишком долго ты воевал в Скифии и в Индии и совсем забыл, какова твоя венчанная жена. Милый военачальник, таких, как я, силой не берут. Мы или умираем, убив себя, или убиваем того, кто
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 142
