Вайши дергался, но ничего не мог поделать. Он прекрасно понимал, что ничто из его арсенала не поможет освободиться из этой хватки.
— Нет! — раздался детский крик.
К ним подбежал запыхавшийся мальчишка.
— Оставь его, Гаро, — требовательно заявил малой. — Он нужен нам! Он нужен тебе!
— Он убил Ри. — Ныряльщица скрипела зубами.
— Но я ему помешал! Отпусти его! Пожалуйста! — Мальчишка почти рыдал и умоляюще опустился на колени. — Ри умер не сразу, он взял с Пото клятву заботы о ребенке…
— О моем ребенке? — Рука Гаро дрогнула, а сердце налилось неподъемной болью.
— Ты же знаешь… Ты должна знать! — Пацан всхлипывал и вытирал лицо рукавом. — Ты не переживешь роды… Таков твой удел… Кто лучше позаботится о нем?
— Уж точно не убийца его отца! И я сама способна выбрать себе путь. Вернусь в гоэм. Матушка воспитает дитя, как воспитала меня.
— Нет! Послушай меня! Только здесь он будет в безопасности! До той поры, пока не придет его время, пока он не окрепнет. А поможем мы. Наши пути пересекаются здесь неспроста. Мы лучшие учителя для твоего ребенка, поверь мне! Ему предначертано возглавить освобождение народа. Теперь я ясно это вижу!
— Но это должен быть Ри!
В Гаро вдруг что-то надломилось, и расправа над Пото, вытесненная скорбью, отошла на второй план.
— Я тоже так думал. — Мальчишка прямо на коленях подполз к ныряльщице и взял ее за руку. Хватка ослабла, и Пото, отпрянув, глубоко вздохнул. — Но он не был готов…
— Он почти смирился… — шептала Гаро, пронзив взглядом толщу времени. — Он почти поверил…
Мысли о смерти Ри потихоньку порабощали сознание Гаро, но теперь она отталкивала другие: о ребенке и о том, что сама может умереть при родах: «Нет-нет-нет, этого нельзя допустить. Это нужно исправить… Все в моих руках».
К сожалению это не совсем так, — заявил вкрадчивый, густой голос. «Ты еще кто такой?» Ребро Кайло-миролюбца, обрекающее насилие… «Знаю-знаю. Но я тебя не трогала и не звала!» Зачем меня трогать? «Но разве?.». Гаро, не забивай голову. Я связан с Рийя Нон, но и связан с тобой — это все, что тебе нужно знать. Ты должна принять этих людей, Гаро. Мальчик… «Кому я должна?» Своему будущему ребенку, бестолочь! Ему суждено стать великим и заслужить меня. «Да с тобой любой сможет стать великим, а будешь оскорблять — закопаю». Ты глубоко заблуждаешься и насчет меня, и насчет этих людей. Постарайся личные чувства усмирить и запихать куда поглубже. Сейчас это не важно. Важно только то, что они готовы помочь, то, что они верят… «Да я даже не знаю их!» Вот и познакомьтесь! И потом подбери меня, пожалуйста, я тут валяюсь недалеко…
— Так, — Гаро резко повернулась к белокурой женщине, — а ты кто такая?
— Лодисс Антея, — ничуть не смутившись, ответила она. — Я знала Ри. Мы были в команде Косаль Тага.
— Понятно, — устало вздохнула мастерица, — старая подружка.
Шипастый зверь встал, прихрамывая на одну лапу, и замахал хвостом.
— Тебя я помню… — Гаро сузила с подозрением глаза, будто сомневалась. Чтобы Пепит не считала себя приближенной.
— А мы из отряда дяди Ри, — выпалил мальчишка, наконец поднявшись с колен. — Меня зовут Сопливый. — Он важно шмыгнул носом для подтверждения. — Я лучший нюхач Старых земель. А может и Новых.
— Нам помогал наследник с воином…
— Я знаю, — с грустью сказал нюхач. — Но их пути здесь завершены. Хотя дорога Шана мне не до конца открыта, она будто в тени… не понимаю.
— Он погиб?
— Я видел, как я его завалило лавиной снега. И еще… Ри просил передать тебе…
— Что? — Гаро так и не определилась, как ей быть. Впечатление, что ею помыкали, раздражало. Ей хотелось разорвать Пото в клочья, потом закрыться и вдоволь нарыдаться, жалея себя. Но разве она такая? Разве матушка Зейра воспитала жалеющую себя ныряльщицу? Разве зря ее кожу украшали колетки мастерицы, а на шее висели бусы из хлазы и акульих зубов? Нет! Но она часто поступала бездумно, по первому порыву сердца. Почему же сейчас застопорилась?
— Он просил передать, — Сопливый ступил на шаг ближе к Гаро и завистливо заглянул ей прямо в душу, — что любил тебя.
— Что? — девушка растерянно заморгала. Сердце вдруг сорвалось в пропасть и уже никому не под силу было протянуть ему руку.
Гаро повернулась в сторону пещеры — одиноко торчащий черный пик, Який рог, принимал на самом верху долины порцию солнечного света пробудившегося Нари. Незначительным движением руки она разгребла завал трупов, освободив себе дорожку, потом нащупала закинутым сачком пространство вокруг обломка скалы, в которой жила последние дни, нашла Ри и облегченно улыбнулась. Привязав невидимые нити, она потянула за них, и тело Ри, чуть приподнявшись над землей, плавно поплыло по склону вниз.
Любимого она встретила, бессильно упав на колени.
Гаро сложила руки на его остывшем лбу.
— Ты же сам… — Она старалась быть спокойной, рассудительной и твердой. — Ты сам должен был взять Ребро и защитить нас. Да-да, Ри, и не спорь, нечего тут из себя цнойского простачка разыгрывать. Ты сам должен был проращивать свои треклятые черенки весной. — Гаро не сдержалась и, всхлипнув, сорвалась в краткий вскрик: — Ты сам! Да, ты мне рассказывал, что там и как, но я слушала вполуха! — Она была обижена и рассержена: — И ты сам… — Теперь он ее вывел из себя окончательно, она скрипела зубами от злости: — Ты сам должен был сказать мне эти слова…
Злоба дала трещину и порвалась, хлынули тихие слезы. Гаро изо всех сил держалась, чтобы не разрыдаться в голос:
— И кого ты мне прислал? Двух подружек, своего убийцу и сопливого нюхача? Вот их ты мне оставил?
Лодисс вдруг шагнула вперед и, прижав кулак к груди, сказала:
— Я клянусь. Клянусь защищать твоего ребенка, пока буду жива.
Гаро обернулась к ней. Она смотрела под ноги давшей клятву, не желая встречаться взглядом: боялась.
Пепит, зверь с окровавленной мордой, склонила тяжелую голову и прилегла рядом.
Сопливый вытер нос рукавом и заявил:
— Я тоже клянусь защищать твоего ребенка, пока буду жив!
Он посмотрел на Пото. Тот достал веревку на шее и показал узелок.
— Тебе придется навестить Учителя и попросить завязать еще узелков, потому что твой путь еще не окончен.
В глазах вайши читались смятение и внутренняя борьба.
Мальчишка добавил:
— А если он не захочет — заставь его.
Пото кивнул в знак согласия и приложил кулак к груди.
Ри похоронили рядом с Ангимаром.
Гаро проревела пару дней и ночей, оплакивая погибшего — никто ей в том не мешал, — а потом еще несколько суток заливалась слезами от осознания того, что впервые услышала слова любви. И пусть переданные через мальчишку, но она была почти уверена, что никто в Новых и Старых землях не говорил и не слышал раньше таких простых, но таких важных слов.
