И только сейчас, спустя долгоевремя он здесь. Странным образом, вместо горечи и боли, в сердце от этого местапоявилась лишь воспоминания и ностальгия о приятных моментах, которые, несмотря ни на что, все-таки присутствовали в его жизни...
Последний раз Авдеев был здесьпосле смерти отчима, когда обнаружил его предсмертную записку. А потом... не точтобы не было желания... Был скорее страх, что в памяти каждый раз будетвсплывать единственный, самый неприятный и тяжелый образ того дня, когда онзастукал, тогда еще любимую, Викторию и отчима в одной постели. Как верноподметила Нина, можно было продать этот дом, прощаясь со всякого родавоспоминаниями. Но дело было в том, что помимо неприятных ощущений, дом, как быбанально это не звучало, все еще хранил светлый образ мамы, и каких-то теплыхсемейных мгновений, каждым уголочком напоминая об этом...
Вот и теперь, при очереднойвстречи с этим местом, Максим вспоминал только хорошее. Только память об этом,светлым лучиком грела сердце...
- Ну, и чего хотел? - небрежноплюхнувшись на диван, предварительно осмотрев его на наличие пыли, спросилаВиктория, разрушающе и нагло вырывая Макса из былых воспоминаний.
'Впрочем, как всегда' - не мог неотметить мысленно про себя Максим. Виктория всегда все разрушала. Жаль только,что мужчина слишком поздно это понял.
- Это ты чего хотела? - решив неходить вокруг да около, сразу перешел к интересующей теме, Максим, - чего тывообще приехала? Напакостить? Что же поздравляю, у тебя это получилось! Думаю,что теперь можешь убираться обратно.
- Максимка, я ведь уженеоднократно говорила, что очень скучала о тебе и...
- Только давай не начинай, -перебив заезженную пластинку, которую намерена была завести Титаренко,раздраженно бросил Авдеев, - так соскучилась, что бросилась направо и налеворастрезвонивать тайны о покупке издательства? Так тебе и этого показалось мало,ты решила подзаработать на интервью желтым газетенкам, состроив самые что ни наесть лживые россказни!
- Я хотела по-хорошему, ты непонял и... - передернув плечами, отмахнулась Вика, - в чем еще моя вина?
- Я позвал тебя не для того,чтобы перечислять все твои многочисленные проступки. Для этого не хватит исуток, - фыркнул мужчина, подойдя к окну. Задумавшись на мгновение, Максневидящим взглядом уставился в сад, а именно на беседку, где сейчас сиделаНина. За цветущими кустами её было не видно, но легкая тень выдавалаприсутствие любимой, от чего становилось немного спокойнее. Совладав с собой,мужчина резко обернулся, и оценивающим взглядом пробежав по Виктории, котораяувлеченно рассматривала и без того идеальный маникюр, словно и не к ней обращались,добавил - что ты знаешь о причастности Старшова к смерти моего отца?
- Не больше твоего, - попыталасьотмахнуться девушка, - с чего ты вообще взял, что это все как-то связано?
- Ты издеваешься? - подойдяближе, Максим сверху вниз посмотрел на Викторию, спокойно уточнив, - я тебе ещераз повторяю, я не намерен играть с тобой, или тем более выслушивать очереднойбред. Ты сейчас же выкладываешь мне все, что тебе известно, после чего мырасходимся навсегда, как в море корабли, не выдвигая друг другу больше никакихпретензий. Ясно?
- Ясно-ясно, - недовольнопробубнила Титаренко, - совсем подкаблучником сделался. Из-за этой девицы с умасходишь. Да хотя бы было из-за кого...
- Виктория! - нервно оборвалМаксим.
- Молчу! - взглянув на Авдеева,девушка усмирительно подняла руки вверх, словно уверяя в собственнойневиновности, - но что мне за это будет?
- То есть? - отходя назад нанесколько шагов, Максим недоуменно застыл, - я же сказал, что мы расходимся безвзаимных претензий.
- Нет, ты не понял, -подхватившись, Вика стал нервно измерять шагами комнату, - я не для того здесь.Не для того связалась с Громовым. Не для того выложила ему всю информацию. Недля того пришла сюда, чтобы ты так же нагло кинул меня, как и он.
- Не понял, - удивленно поднявброви, переспросил Максим, - он тебя кинул?
- Ха-ха-ха! - с некой злобой,рассмеялась девушка, - да, он меня кинул. Причем нагло и бессовестно. Я емузначит, всю информацию предоставила, чтобы тебя потопить, а он вместо этого решилвоспользоваться этим в других целях. Нинку твою решил себе загрести такимобразом. Идиот! Говорила же ему, что от издательства больше пользы будет, чемот этой никчемной девки!
- Виктория, - Макс резко схватилдевушку за локоть, и, повернув к себе, прошипел, глядя прямо ей в глаза, - ещеодно твое слово о Нине, и я забуду, что ты, вроде как, девушка.
- Ой, да плевать я хотела на твоюНину, - вырвав руку, злостно пробурчала Вика, - у меня и без неё проблем вышекрыши! - и прежде чем Авдеев вновь успел возмутиться её наглому и настырномутону, Титаренко спокойно уточнила, - так что мне будет за выложеннуюинформацию? Если ты думаешь, что я по доброте душевной готова раскаиваться,изливая душу и прочее, прочее, прочее, то ты не за ту меня принимаешь.
- Я не сомневался, - сунув руки вкарманы, Максим вновь отвернулся к окну, жалея сейчас только одно - поскореепокончить с этим фарсом. И потому мужчина безразлично бросил - и что же тыхочешь?
- Я предлагаю сделку, - нераздумывая, ответила Виктория, - я ничего не расскажу прессе о том, что мнеизвестно о твоих семейных тайнах, а взамен получу то, что мне положено поправу. А именно свою долю в 'FL'.
- Ты в своем уме? - резкообернувшись, возмущенно воскликнул Максим, - какая доля? Какие семейные тайны?По-моему, ты уже и так наплела такого бреда прессе, что не оберешься! Тебе некажется, что ты слишком зарываешься?!
- Ой, вечно ты из всего трагедиюделаешь! - возмущенно закатив глаза, застонала девушка, - да, чтобы ты знал, тывообще легко пока что отделался! В моих планах было отобрать полностьюиздательство. Согласись, что учитывая наши с Олегом... кхм... взаимоотношения,мне полагается если не все, то многое. Кто ему вообще помог здесь бизнесзамутить? Правильно, мой отец. Так что все логично.
- Да тебя послушать, тебе всевокруг что-то должны, - не мог не отметить Авдеев, мысленно проклиная себя зато, что когда-то вообще связался с этой девушкой, не понимая, где были егоглаза в то время.
- А я виновата, что так оно иесть? - топнув ногой, словно капризный ребенок, нахмурившись, воскликнулаВиктория, - вы уже задолбали меня своими заморочками! Сначала Громов своим'потопим Авдеева, и забирай свою издательство', а как только я все выложила -'катись, Викуся, куда подальше, я не намерен больше ничего предпринимать!' -передразнила Титаренко, - а теперь тут ты мне будешь ставить условия, да? Иправду узнать интересно, и при этом отвали Вика, так что ли?!
С каждой новой фразой, она всебольше переходила на крик, что становился похожим скорее на истерику. В другойситуации Максим возможно и пожалел бы девушку, но только не сейчас. Ккому-кому, но к Вике у него больше не было жалости. К ней у Максима больше небыло никаких чувств. Хотя, нет. Жалость как раз таки была. Но не в прямомсмысле этого слова, как таковая, а жалость, как к человеку, который сам виновенво всех своих бедах, но самое ужасное, признать их не может, или не хочет. Воти сейчас, она продолжает истерить, нервничать по одному единственному поводу. Иэто явно не желание раскаяться. Для неё всегда было самой большой проблемой,где и как достать денег, и спустя несколько лет, спустя столько бед, что былипричинены другим из-за неё, Викторию по-прежнему продолжают больше всего насвете волновать материальные блага. Ни раскаяния, ни сожаления... ничего.Только деньги. Можно ли вообще жалеть такого человека? Вряд ли...
