— Ладно, — сдался Пиус, поняв что бесполезно спорить, — тогда слушай, я полезу первый, а ты следом и будешь держать для меня Шкатулку Дезрика. Ты останешься с ней в вентиляции. Если в котельной будет Патвин, я вылезу и попытаюсь заговорить с ним, но ты спрячешься, я серьезно. В случае опасности ты кинешь мне шкатулку и так поможешь. Только при таком условии, договорились?
— Хорошо, но ты оставайся на виду.
— Договорились.
Когда Снук снимал решетку, казалось, сделать это очень просто, но Пиусу пришлось повозиться с крепежами, и только почти выломав их, удалось освободить вентиляцию. Труба еще в прошлый раз выглядела невероятно маленькой, теперь мальчику она представлялась практически непролазной, а ему все-таки нужно было протиснуться туда. Размышлять он долго не стал и пополз в трубу. Продвигаться было крайне неудобно, он пытался лучше работать локтями и коленями, хотя бился о стенки всем телом и ощущал, что почти не двигается с места, просто барахтается как червяк, тем не менее, его ноги через некоторое время полностью исчезли из комнаты. Попробовав согнуть ногу, мальчик услышал, как его ботинок ударился о верхнюю часть трубы, и увидел себя забравшимся в ловушку. Он даже не знал, получилось бы выползти обратно, если бы он этого захотел, но старался не допускать в своей голове подобных мыслей. Его путь был только вперед.
Трудно было просто двигаться по трубе, еще больше трудностей, Пиус понимал, предстоит на повороте, однако и здесь ему удалось сгруппироваться и преодолеть препятствие. Он слышал, как за ним следует Лил.
— Здесь тесно, — шепотом жаловался он ей.
— Я знаю, я говорила. Надеюсь, ты не застрял? — спросила девочка, потому что Пиус замер, слушая ее.
— Нет, но, может, нам нужно было обвязаться веревками?
— Нас некому тянуть. И назад дороги нет.
— Ползу, ползу.
Следующим испытанием был спуск трубы вниз. Лил предупредила Пиуса крепче держаться за стенки, чтобы не рухнуть и не создать шума. Тот не очень понимал, как должен держаться за стенки, когда и повернуться толком не может. Ко всему прочему, стенки были пыльными, и по трубе легче всего было именно громко рухнуть. Мальчик "нырнул", стараясь лучше упираться, и когда земное притяжение захватило его, он легко заскользил, но все-таки не так быстро. Потом он коснулся дна, влез в пространство горизонтальной трубы и попробовал подышать. Вскоре сверху спустилась Лил, она тоже пришла в горизонтальное положение и уперлась в задержавшегося здесь Пиуса. Снова поинтересовалась, не застрял ли тот. Мальчик ответил, что нет, и продолжил движение. Дальше появилось немного света, тут можно было свернуть направо и, еще раз спустившись по трубе, оказаться у решетки вентиляции под потолком прачечной. Ребята поползли вперед, свет пропадал, наконец они уткнулись в новый спуск. Пиус уже понимал, как нужно себя держать, когда он аккуратно съехал вниз, почувствовал ужасную усталость. Ему было трудно двигаться, трудно дышать, о зажатости в замкнутом пространстве он запрещал себе думать.
Труба вела дальше, но там за поворотом показался свет. Дети заботились о том, чтобы не шуметь, и когда доползли до него, смогли расслышать какие-то звуки. Если это был путь в котельную, там что-то происходило. Пиус повернул и немного подполз к оказавшейся перед ним решетке. Он заглянул в помещение, освещенное электричеством, а еще с дрожащими тенями, очевидно, от свеч. Решетка выходила под потолком, но отсюда невозможно было разглядеть все помещение — только небольшую часть, где вдоль стен стояли коробки и шкафы, несколько металлических бочек. Обычный подвал, но даже не имея возможности видеть его полностью, где-то справа в глубине теперь можно было отчетливо расслышать чьи-то шаги, а еще этот кто-то перебирал бумагами и ставил предметы на стол. От этих звуков и особенно шагов Пиусу сделалось страшно, ведь это не мог быть никто, кроме Патвина несомненно в котельной. Но значит, где-то там был и Элберт, и какого же ему?
Пиус взялся за решетку обеими руками и из последних сил попытался выдавить ее. Если это была такая же решетка, как в комнате наверху, он знал, нужно постараться, и с решительностью он довольно умело выломал ее, даже не создав шума. Он осторожно выглянул, на его везение под решеткой оказались один на другом два больших деревянных ящика, другие ящики стояли нагроможденные рядом и, похоже, отделяли эту часть помещения от всей котельной. Пиус понял, что оставаться на виду, как обещал Лил, будет непросто. Он вылез наружу и распластал руки по стене, потянулся ниже к ящикам, чтобы не упасть на них с высоты, Лил держала его ноги. Когда он окончательно вывалился, шуму произвел немного, но удар все же был слышим и шаги, до этого раздававшиеся в глубине помещения, прекратились. Пиус поспешил спрыгнуть с ящиков и поскорей предстать перед Патвином, чтобы отвлечь его на себя. Ему оставалось верить, что Лил спряталась в трубе, смотреть туда было нельзя.
Глава 29 — Трудная задача
Все пространство котельной, открывшееся Пиусу, было просторным. Основная часть была с высоким потолком, здесь вдоль одной стены выстроились огромные темные агрегаты, в других были ниши, как небольшие комнаты с более низкими потолками. В одной из таких сейчас и стоял Пиус.
В основной части котельной словно были расставлены декорации для театральной мистической пьесы. Сплетенная из веток решетка в виде купола стояла почти в самом центре. В ней, обняв колени, сидел Элберт. Он будто пребывал в каком-то трансе и Пиуса, кажется, совсем не видел. На его шее не висело кольцо из веток, Пиус догадался, теперь эта решетка выполняла ту же функцию, и ошейник и решетка могли быть сделаны из одной породы растения. Рядом с решеткой находился длинный деревянный стол, на котором разложились стопки книг, колбы с жидкостями и разные мелкие предметы. Вся его загруженность говорила, что кто-то желает произвести впечатление. И пугала как раз очевидность, что никому это не нужно. Возле стола Патвин в замешательстве смотрел на Пиуса. Он замер на месте, переходя из конца в конец столешницы, но, как посчитал мальчик, удивление было не достаточно волнительным, скорее тот был рассмешен. Внешний вид казался растрепанным, но не как у торопящегося человека, а как у увлеченного чем-то. Он даже не задержал надолго взгляд на возникшем госте и вернулся к тому, чем занимался, подойдя к каким-то зельям, принялся осторожно смешивать их.
— Глазам не верю, снова ты, — не смотря на Пиуса, почти доброжелательно произнес Патвин, и мальчик обрадовался, что первой реакцией было не раздражение (тот действительно опасался, что его сразу испепелят на месте, не дав даже попробовать выполнить задачу), — но как, скажи, ты узнал, где я? Это даже забавно, и как же ты сюда пробрался? По вентиляции, неужели действительно по ней?.. Но зачем, я ведь дал возможность сбежать. Ты же здесь как в клетке, как и твой друг, посмотри на него, из-за него ты здесь? Наверное, хочешь спасти его? Никто сюда не попадет и никто вам не поможет. Лифт не работает по моей воле. А еще посмотри на этот круг. — Он указал на большой круг вокруг стола и решетки, занимающий почти все центральное помещение котельной, начерченный, очевидно, куском угля. — Ни один стоящий ритуал не обходится у мага без такой линии, она нужна, чтобы и муха не мешала. А через эту не проникнет даже опытный маг. Мне уже никто не помешает. Я однако знаю, что не стоит недооценивать детский ум, если же надеешься вызвать Черазиру или еще кого-то, как видишь, это бесполезно. Я защищен, к тому же, с чего ты взял, что они мне страшны, я бы справился с любым из них. А когда ритуал завершится и мне достанется сила отеля, даже Высокие маги падут к моим ногам по одному велению. Ты даже не представляешь, сколько здесь силы. Но раз решил стать очевидцем, скоро сам увидишь.
