Сходной мысли придерживался и английский мыслитель Дж. Томсон, считавший, что философия греков явилась понятийным выражением их религиозных представлений. Так, соглашаясь во многом с Ф. Корнфордом, который считал философию «прямой преемницей теологии», Дж. Томсон пишет: «„Энум элиш“, гесиодовская „Теогония“ и ранняя греческая философия образуют последовательные стадии непрерывного процесса в истории мысли… Корни греческой философии уходят в древние религий Ближнего Востока»[49].
Религиогенной позиции происхождения философия придерживался и К. Ясперс, который считал, что философия родилась как «слово и дело богословия». Он видел в религиозных преданиях аналог философии, выводил ее происхождение из религиозных тайных союзов и мистерий.
К сторонникам мифогенного объяснения философии можно отнести Г. Гегеля, Фр. Корнфорда, Дж. Томсона, А. Ф. Лосева. Суть данной концепции сводится к утверждению о том, что философия есть результат рационализации «перезревшего» мифологического сознания. Она — не более, чем спекулятивный миф. Так, Гегель, который, как и Корнфорд и Томсон, по сути, не проводил различия между мифологией и религией, утверждал, что возникновение философии из мифологии происходит путем изменения формы знания, при этом в философском сознании сохраняются мировоззренческие схемы мифа, т. е. его содержание. Ибо и миф, и философия выражают одно и то же: бесконечное и всеобщее. Различие же между ними имеется только с точки зрения их формы знания: форма выражения всеобщего в мифе — чувственные представления, получаемые на основе фантазирующего разума, а в философии — это понятия как продукт мыслящего разума.
Однако выражение всеобщего в мифе в форме чувственных представлений оказывается неадекватной, ограниченной формой, по сути, противоречащей содержанию мифа. Согласно Гегелю, это противоречие между формой и содержанием мифа преодолевается в философии путем смены представленческой формы выражения всеобщего на единственно адекватную этому содержанию разумно понятийную форму[50] [51].
Выдающийся отечественный антиковед А. Ф. Лосев является одним из наиболее последовательных представителей мифогенной концепции возникновения философии. Особенность его позиции определяется тем, что он изначально пытается исследовать миф вне контекста религиозных представлений, хотя существование такого контекста им и не отрицается. Именно из такой нерелигиозной мифологии и возникает, по А. Ф. Лосеву, философия. Греческая диалектика, которая, по словам А. Ф. Лосева, есть «душа античной философии… началась с мифа — в пифагорействе, существовала как осознание мифа — у Платона и Плотина и кончилась диалектической конструкцией мифа же — у Прокла… греческая философия есть логическая конструкция мифа. Первые шаги к философскому осознанию мифа близки еще к самому мифу»15.
Стало быть, согласно Лосеву, античная философия в основе своей есть мифология: с нее она началась у Гомера, ею она закончилась в неоплатонизме. Просто на разных этапах античной культуры менялись ее формы: сначала мифология выступала в своей непосредственности, а в конце в рефлектиро- ванной, т. е. рационализированной форме как философия мифологии. Это следует понимать так, что античная философия, по словам А. Ф. Лосева, «имеет в мифологии свою почву, но сама есть та или иная теория мифа, а не просто сам миф»[52].
Таким образом, согласно лосевской концепции генезиса философии, античная философия не только возникла из мифологии, но последняя образует как бы субстанцию первой. В античной философии не только осуществляется реконструкция мифа и перевод его на язык мысли, но сам античный способ философствования продолжает существовать лишь на основе мифологии.
Гносеогенной позиции в решении вопроса генезиса философии следуют, как правило, марксистски ориентированные западные философы (например, известный французский антиковед Ж. -П. Верная) и целый ряд отечественных мыслителей. Гносеогенная концепция также связывает возникновение философии с процессом рационализации, объект которого теперь усматривается не в мифе, а в пранаучном знании, зародившемся в Древнем Вавилоне и Древнем Египте.
Ж. -П. Верная полагал, что новый тип мышления, сформировавшийся в результате великого греческого чуда — рождения философии — был чужд религии. Первые греческие философы в лице ионийцев объясняли возникновение космоса й других природных явлений чисто рациональными причинами. Это стало возможным в силу тех изменений, которые претерпело архаическое мышление. По мнению Вернана, судьба греческой мысли никак не могла определяться двумя полюсами — мифом и разумом, поскольку в эпоху архаики (в эпоху Гомера и Гесиода) древние грекй не противопоставляли миф логосу, понимая и то и другое как «слово», «речь». И только позже, начиная с V века до н. э., их первоначальный смысл претерпел такую семантическую метаморфозу, что миф, который понимался теперь как выдумка, стал противопоставляться логосу как истинному и обоснованному рассуждению[53].
Этот семантический сдвиг представлял собой столь глубинную интеллектуальную революцию, что ее нельзя было объяснить в терминах исторической причинности и потому ее стали именовать «великим греческим чудом». «На ионийской земле, — замечает в этой связи Верная, — разум {логос) как бы вдруг освобождается от мифа, подобно тому, как пелена спадает с глаз»[54]. И если для архаического мифологического мышления повседневный опыт мог быть понят и иметь смысл лишь в сравнении с принятыми за эталон «изначальными» действиями богов, то для милетцев первоначальные явления и силы, образовавшие космос, объясняются аналогично процессам, наблюдаемым в повседневной жизни. Так греческая мысль становится на путь познания, свободного от каких-либо ритуальных элементов. Десакрализация знания —- таков общий итог интеллектуальной революции милетцев. Итак, обобщая позицию Вернана, можно утверждать, что философия возникает в момент разрыва между мифом и наукой.
Видный отечественный историк философии В. Ф. Асмус подчеркивал зависимость античной философии от науки Вавилона и Египта. Древние греки в лице ионийцев, у которых издавна были многосторонние связи с восточными народами более древних цивилизаций, перенесли и своеобразно переработали, по словам В. Ф. Асмуса, «зачатки физических, математических, астрономических знаний… Одновременно шла и своеобразная переработка древней мифологии — в искусстве, в поэзии, а в философии — уже освобождение зарождающейся философской мысли из плена мифологических представлений о мире и человеке»[55].
