– Чед вечно твердил, что, дескать, ненавидит его, ноэто неправда. Просто он часто злился на отца.
– Что ж, в пятнадцать лет злиться – обычноедело, – с мягкой улыбкой проговорил Мэтт, хотя и не был так уж уверен вэтом.
Собственного сына он не видел вот уже почти шесть лет. Впоследний раз, когда они встречались с Робертом, ему было двенадцать. А Ванесседесять.
– А у вас есть дети? – полюбопытствовала Пип,словно прочитав его мысли.
– Да. – К чему такой крохе знать, что он не виделдетей шесть лет? Да и как ей это объяснить? – Ванесса и Роберт. Им сейчасшестнадцать и восемнадцать. Они живут в Новой Зеландии.
Они жили там вот уже почти девять лет, и прошло почти тригода, как он смирился с этим. Окончательно его убедило их молчание.
– А где это? – удивилась Пип. Она никогда неслышала о Новой Зеландии. Или один раз все-таки слышала? Наверное, где-то вАфрике, решила она. В общем-то это не так уж ее интересовало, но ей нехотелось, чтобы Мэтт обиделся.
– Очень далеко отсюда. Только самолетом лететь большедвадцати часов. Они живут в городе, который называется Окленд. Наверное, им тамхорошо. – Куда лучше, чем он решился бы признать.
– Должно быть, вам очень грустно, раз они так далеко.Наверное, вы скучаете. Я тоже скучаю по папе и Чеду, – прошептала она, украдкойсмахнув повисшую на ресницах слезинку, и сердце у Мэтта облилось кровью.
Они встретились всего второй раз и уже столько знали друг одруге! Оба забыли о рисовании. Пип не спросила, видится ли он с детьми, онарешила, что это само собой разумеется. Но в любом случае ей было ужасно жальего, ведь они так далеко!
– Я тоже скучаю по ним. – Встав со стула, Мэттуселся на песок рядом с ней.
Маленькие босые ноги Пип зарылись в песок, и она с печальнойулыбкой разглядывала их.
– А какие они? – Похоже, ее снедало такое желюбопытство, как и Мэтта – ведь ему тоже хотелось побольше узнать о ней. Апотом так естественно – спросить об этом.
– У Роберта темные волосы и карие глаза, как у меня. АВанесса – блондинка с голубыми глазами. Она очень похожа на свою маму. А ты накого похожа? У кого из твоих родителей рыжие волосы?
Пип покачала головой и смущенно заулыбалась.
– У моего папы были такие же темные волосы, как у вас,и голубые глаза. И у Чеда тоже. А у мамы волосы светлые. Мой брат раньше вечнодразнил меня морковкой – из-за моих волос.
– Забавно, – пробормотал Мэтт, осторожнокоснувшись ее пламенеющих волос. – Только, по-моему, ты как-то не оченьпохожа на морковку.
– Еще как похожа! – гордо отрезала она. Теперь ейдаже нравилось прозвище брата, потому что оно напоминало о нем. Теперь, когдаон погиб, она скучала по его вечным подначкам. Так же, как и Офелия – по Теду,каким он был в последние годы. Просто диву даешься, по чему начинаешь скучать,когда человека уже нет!
– Так мы будем сегодня рисовать? – встряхнулсяМэтт, решив, что на сегодня достаточно горьких воспоминаний.
На лице Пип отразилось явное облегчение. Конечно, ейхотелось рассказать ему обо всем, но она не думала, что это будет так тяжело.
– Да. Я бы с удовольствием, – застенчивопрошептала Пип, подняв листок ватмана.
Мэтт снова устроился на стуле. Следующие час или два ониобменивались ничего не значащими фразами, которые не содержали ничего личного.Им стало на редкость уютно вместе, в особенности сейчас, когда каждый из нихзнал о несчастьях, выпавших на долю другого. Для обоих это было важно.
Пока они трудились каждый над своим рисунком, облака,плотной завесой закрывавшие небо, немного разошлись, и в прореху выглянулосолнце. Ветер слегка стих. Вечер обещал быть теплым. Они чувствовали себя так хорошо,что увлеклись и опомнились только в шестом часу вечера. Время пролетелонезаметно. Когда Мэтт сказал, что уже больше пяти, в глазах Пип мелькнулатревога.
– Твоя мама, наверное, уже вернулась? – спросилон. Мэтту очень не хотелось, чтобы у нее возникли неприятности. Он рад, что имудалось поговорить по душам. Оставалось надеяться, что ей теперь будет немноголегче.
– Да, наверное. Мне пора бежать. А то она сойдет с ума.
– Да, думаю, она волнуется, – пробормотал Мэтт,гадая, не пойти ли ему с ней, чтобы успокоить ее мать.
Однако что-то остановило его. Не известно, как отреагируетее мать, увидев Пип с совершенно незнакомым человеком. Бросив взгляд на еенабросок, он был поражен.
– Слушай, это же здорово, Пип! Замечательный рисунок! Атеперь беги домой. Мы еще увидимся.
– Может быть, я приду завтра, если мама будет спать. Авы придете, Мэтт?
В ее словах слышалась какая-то трогательная доверчивость –казалось, они дружат с незапамятных времен. Но после сегодняшних признаний обаиспытывали одно и то же. Словно то, чем они поделились, каким-то образомсблизило их.
– Я прихожу сюда каждый день после обеда. Ну а теперьбеги. И смотри, чтобы все было хорошо, малышка.
– Я постараюсь.
Обернувшись на мгновение, Пип улыбнулась, напомнив емузастывшую в воздухе крошку-колибри. А потом, махнув на прощание рукой с зажатымв ней наброском, бросилась бежать к дому. По пятам за ней несся Мусс. Не прошлои нескольких минут, как она уже была далеко. Потом она снова обернулась на бегуи опять помахала ему рукой. Боулз еще долго смотрел вслед крохотной фигурке,пока Пип не превратилась просто в точку на берегу. Последнее, что он увидел,была собака, бегавшая взад-вперед у кромки воды.
К тому времени как Пип подбежала к дому, она совсемзапыхалась. Мать читала, сидя на веранде. Эми нигде не было видно. Услышав шагидочери, Офелия оторвалась от книги, и брови ее недовольно сдвинулись.
– Эми сказала, что ты убежала на берег. Но я тебя нигдене нашла. Где ты пропадала, Пип? – Она вовсе не сердилась на дочь, ноуспела изрядно поволноваться и сейчас с трудом заставила себя сохранятьспокойствие. Офелия строго-настрого запретила Пип общаться с незнакомыми людьмии уж тем более ходить к кому-то домой. Это правило Пип усвоила намертво, и матьэто знала. Однако сейчас Пип казалось, что Офелия тревожится за нее сильнее,чем прежде.
– Я была вон там. – Она неопределенно махнуларукой в том направлении, откуда бежала. – Рисовала лодку и так увлеклась,что не заметила, как прошло время. Прости, мам.
– Надеюсь, подобное больше не повторится, дорогая. Мнене нравится, что ты уходишь так далеко от дома. И я не хочу, чтобы ты бродилапо общественному пляжу. Никогда не знаешь, что за людей можно там встретить.
Пип хотелось объяснить матери, что среди этих людей бывают иочень славные – Мэтт, например. Однако она побоялась признаться в состоявшемсяновом знакомстве, инстинктивно чувствуя, что матери вряд ли это понравится. Ибыла права.
