Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
– Не двигайся, Кэти. – Он снова отвел взгляд и сосредоточился на деле. Я наблюдала за ним. Он обхватил инструмент руками и сделал глубокий вдох, как бы собираясь с силами. Готовясь.
– Я не хочу причинить тебе боль.
У меня замерло сердце. В этот момент я поняла, что вот он – мой ангел-хранитель, мальчик, посланный, чтобы спасти меня. Именно меня. Он – мой.
Кэтрин
Сейчас
– Итак. – Доктор Шейла Хэррис складывает руки на колене. На ее лице кроткая безобидная улыбка. – Как прошла ваша неделя? Насколько вы продвинулись к поставленной цели?
Я отрываю от нее свой взгляд и начинаю пристально изучать ногти. Кутикулы просто кошмар. Я ковыряю ноготь, отрываю кутикулу так сильно, что выступает капля крови. Каждый раз она задает мне этот вопрос. Хотя про цель – это что-то новое. Об этом мы говорили в прошлый раз.
– Ну, знаете, как обычно. Было интервью с Лизой Суонсон на центральном телевидении. Ничего особенного.
– Я видела. – В голосе доктора Хэррис появляется интерес. Она знала, что я иду на телешоу. Некоторое время интервью было предметом нашего с ней обсуждения. Оно было частью плана, моей целью на пути к обретению покоя и силы.
Не то чтобы я согласна с этой целью. Но стараюсь.
– И что вы думаете? – спросила я.
– Я думаю, что вы – очень смелая. – Теперь она говорит торжественно. – Вы рассказали больше, чем я ожидала.
Я поднимаю голову и тайком смотрю на нее. Она следит за мной, улыбаясь все той же хорошо поставленной безучастной улыбкой. Всегда доброй, всегда терпеливой.
– Мне хотелось быть предельно честной и открытой.
– Считаете, это разумно?
Прежде чем ответить, я задумываюсь.
– Не уверена, скорее, опрометчиво, – признаюсь я. – Ко мне потянулись все СМИ, какие только возможно. Рекламные агенты, журналисты. От сайтов и газет. Все хотят поговорить.
– Вы не думали, что так будет?
– Я знала. Это не стало неожиданностью. – Разумеется, я была к этому готова или думала, что готова.
– Что же тогда стало неожиданным?
– Не знаю. – Я пожимаю плечами. Это ложь. Мне просто не хочется признавать, что после интервью я не чувствую себя лучше. Я наделась, что я очищусь. Стану сильной.
И что же? С тех пор, как интервью вышло в эфир, я не ощущаю перемен. Поначалу я, конечно, почувствовала облегчение, словно смыла с себя всю грязь. Но теперь я снова прежняя. Никакой разницы.
Я не исцелилась.
– Многих заинтересовала ваша история, – говорит Шейла.
– Это меня удивило. Количество реальных людей, которые посмотрели интервью и хотели бы узнать больше. – На слове «больше» я делаю ударение, потому что именно это они все время повторяют. Больше подробностей, больше о моем будущем, больше о моем прошлом, больше, больше, больше. Иногда мне кажется, что меня разрывают в двадцати разных направлениях. А сама я не знаю, куда идти.
– Думаю, нечему удивляться. СМИ питаются такими историями. Взять хотя бы тех бедняжек в Огайо, которых все эти годы держали в рабстве. И Элизабет Смарт. Джойси Дуггард. Мир потрясен их историями. О них говорят до сих пор. Все они написали книжки, дали кучу интервью. Некоторые выступили со сцены, превратив свои трагедии в послания силы и надежды.
– Я не уверена, что у меня получится так же, – признаюсь я доктору.
– Но мы ведь можем над этим работать. Не ради известности. Вам надо найти другую цель. Заглянуть вглубь себя и найти внутреннюю силу. А она у вас есть, – уверено говорит доктор Шейла, мол, даже не сомневайтесь.
– Вы действительно так думаете? – В этот момент я ненавижу свой неуверенный голос.
– А вы как считаете?
– Не знаю, – я глубоко вздыхаю, – иногда мне кажется, что соглашаться на интервью было ошибкой.
– И что конкретно вы ощущаете при этой мысли?
– Хочу куда-нибудь спрятаться, – отвечаю без колебаний.
– Ну, судя по всему, вы прекрасно спрятались. – Доктор Хэррис тихонько смеется.
Ой! Решаю перефразировать.
– Хочу, чтобы меня не было.
– Не на самом деле. – Она перестает смеяться.
Я пожимаю плечами и молчу. Это правда. Если бы меня не было, мне не пришлось бы все это терпеть. Но я сама накликала это на себя, и мне некого винить.
Не совсем так. Я виню в своих страданиях Аарона Уильяма Монро. Если бы он тогда убил меня, все бы давно закончилось.
От этой мысли я вздрагиваю, как будто его грубые ледяные пальцы вдруг обхватывают мою шею и выдавливают из меня жизнь.
– Вы в порядке? – спрашивает доктор, но я молчу. Уверена, что она заметила, как я вздрогнула. Мой терапевт не упускает ничего.
Несколько минут мы сидим в тишине, нарушаемой лишь тиканьем часов на книжном шкафу. Меня бесит это повторяющееся тик-так, тик-так. Видимо, она специально поставила здесь часы, чтобы сводить пациентов с ума этим тиканьем. Чтобы им ничего не оставалось, кроме как заполнять тишину рассказом о своих несчастиях и тревогах.
В конце концов я не выдерживаю и, проглотив комок в горле, признаюсь:
– Иногда я думаю о том, что было бы, если бы он убил меня.
– Вас бы не было. Тут не о чем думать. Будущего бы не было. Вы бы навсегда остались двенадцатилетней девочкой с безутешной семьей. А он был бы на свободе и убил бы еще многих после вас, – говорит доктор Хэррис прямо, без обиняков.
Она хочет поразить меня, убедить меня в том, что это направление мыслей никуда не ведет. Но просто так она об этом сказать не может. Не имеет права давать оценку моим словам. Это нарушает их кодекс психологической помощи или что-то типа того.
– Но, может, было бы лучше? – спрашиваю я. – Не для моей семьи, конечно, они все равно бы страдали. – Я начинаю думать о папе, но тут же изгоняю его из мыслей. Меня все еще огорчает то, как он обращался со мной, но поделать я ничего уже не могу. Его больше нет. – А для меня.
Я поднимаю голову и встречаюсь с ней взглядом:
– Может, это было бы лучше для меня?
Ее лицо, как обычно, ничего не выражает. О боже, если бы эта женщина проявила хоть каплю эмоций. Хоть раз. Впрочем, может, именно благодаря этой черте она – профессионал своего дела.
– Все бы закончилось, – продолжаю я. – Все, конец, понимаете? В смысле я делаю вид, что живу. Редко выхожу из дома. Учусь экстерном. У меня нет друзей. Нет никакого общения, кроме как с сестрой и ее бойфрендом. Ведь это провал. И, конечно, ни один мужчина никогда не захочет…
Быть со мной. Трогать меня. Целовать меня.
Я запинаюсь, поджимаю губы и закрываю глаза, чтобы хоть как-то сдержать эти уродливые мысли. Они всегда охватывают меня в самый тяжелый момент. Погружают на глубину, когда я и без них подавлена. С одного наскока отнимают и силы, и кислород.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
