Постепенно до всех присутствующих, молча уставившихся на пещерную стенку с этой, какой-то чужеродной пупырчатой кучей, стало доходить — что они видят. Все четверо парней летом, между десятым и одиннадцатым классом, подрабатывали на стройке и хорошо поняли, что это.
— Что вы молчите? — испуганно спросила Катя. — Саша, что… что ты молчишь? Миш, а? Вась? Рав?
Здесь теперь было душно. Еще душновато. И пахло не так, как должно было пахнуть — естественной земной сыростью.
— Мальчики, что это? — Катя никак не могла добиться ответа. Мальчики… Саш… что это? Ну что это? — бедная девушка заорала, завизжала, как завизжал бы любой смертельно испуганный человек. — Что это?
Ее голос заметался в темном лабиринте и не отдавался эхом.
— Бетон, — хрипло ответил, наконец, Саша. — Васьк, ну это точно выход?
— Абсолютно, — тот тоже охрип и произнес это чуть слышно.
— А что значит бетон, Саш? — тоже тихо спросила девушка. — Зачем бетон, Саш?
— Нас замуровали.
— Это военные… или менты, — констатировал Михаил, хотя никакая констатация еще никогда никого не успокаивала. — Словом, государство.
ГЛАВА 3
Катя тихонько, точно боясь, что тишина рассердится, точно боясь, что все может сложиться еще хуже, сдержанно зарыдала, уткнувшись в колени. Это придало Александру энергию. Он кинулся к бетонной преграде. Держа в левой фонарик, он правой рукой начал ковырять ее. Щебенка еще отколупывалась от застывающей массы, но уже с трудом. Он бросил фонарь, принялся ковырять обеими руками.
— Катька, свети! Давай вместе… Еще не застыл… Ну, давайте быстрее, козлы!.. Эй там, снаружи, вы что? Откапывайте!.. Васька, гад, что ты сидишь…
— Успокойся, Саш, — мрачно и теперь уже совершенно спокойно проронил Василий. — Я пробовал, еще когда обнаружил. Бетон хороший. Он уже схватился… Знаешь сколько отсюда до выхода? Метров восемь.
— А если лопату, хоть палку какую-нибудь найти, ножом? Ножи у нас ведь есть. Топор есть…
— Ножом… Не смеши, Саш. Бетон не проковыряешь.
— А прокопать рядом?
Вместо ответа Василий подобрал с полу камешек и швырнул в стенку рядом с бетонной заплатой. Камешек звонко отскочил.
— Тут, Саша, монолит. А если где и можно прокопаться, то без крепей получим то же, что Витя Саратов.
Снова воцарилась тишина. Миша вытащил сигарету, закурил.
— Ладно! Всё. Спокойно, — попытался взять себя в руки Василий. — Я знаю еще один выход. У реки. Думаю, смогу найти.
— Пошли скорее, — обрадовался Саша. — И на хер валим отсюда. Лучше в армию идти. Там уж будь что будет, а здесь погибать закупоренным — нетушки.
Они собирались в дорогу суматошно и торопливо. Хотя, с одной стороны, можно было и не торопиться, рассчитывая, что военно-бетонная команда может и не знать о существовании выхода у реки. С другой стороны — почему же им этого не знать? Ведь наверняка их навели местные пацаны, которым тот выход, конечно, известен. С третьей стороны — в таком случае, чтобы не оказаться навеки запертыми в подземной ловушке, можно было бы бежать и налегке, прихватив из вещей лишь источник света и деньги. С четвертой — как-то нехорошо без вещей, без всего необходимого человеку. А с пятой… О, кто может сказать, сколько сторон у любой из проблем.
Они шли и ползли с рюкзаками в основном молча… Василий почти на каждом перекрестке останавливался, разворачивал карту, внимательно осматривал стены, водя во все стороны своей лученосной головой в поисках указателей или приметных участков пещеры.
— Я должен, должен найти туда дорогу. Бывал же…
Несколько раз он начинал сомневаться. Приходилось возвращаться, выводить копотью свечи стрелки, перечеркнутые три раза и снова двигаться, теперь в другом направлении. Несколько раз, когда сомнения были особенно велики, троицу дебютантов оставляли. на месте, а Василий с Равилем уходили в разведку без рюкзаков, потом возвращались и шли уже всей группой, определившись с маршрутом. Выход, выход — стучало у всех в голове. Теперь слаще и желаннее брезжущего метрах в десяти света, холодной тяги наружной свежести ничего быть не могло.
Потом был тот сложный, трудный спуск — Подземный переход. Шли уже часа три, а может, и больше. Миша иногда машинально поглядывал на часы, уже не вспоминая ни о каких фокусах со временем.
Катя шла позади него, самостоятельно таща свой легкий рюкзак. Никто не жаловался на тяжесть за спиной, на тяжесть обстоятельств, на тяжесть давящего даже здесь проклятого приземленным человечеством атмосферного столба. Слышалось только тихое чертыханье, если кто-нибудь спотыкался, да это командирское «я должен найти».
Но силы оказались небеспредельны. Желание упасть, вытянуть ноги и утереть со лба пот от трудной работы в этом нежарком краю на время одолело страх. Фонари высветили уже знакомый берег Стикса. Все рухнули на собственные рюкзаки и минут пять лежали тихо и неподвижно. Чуть слышно журчала вода в черной реке, говоря, что там все-таки есть течение. Где-то капало. Кто-то в темноте провел по камешкам ногой и устало вздохнул.
Михаил включил фонарь и посмотрел на часы — за сколько же они прошли этот странный Подземный переход? Получалось, что минут за десять. Даже не захотелось удивляться. Чему тут, а главное — зачем удивляться? Вот выбраться из этой западни действительно будет удивительно.
Внезапно что-то порхающее совершенно бесшумно мелькнуло в луче света. Заметила это и Катя, включившая свой фонарик.
— Ой, бабочка! — нашла в себе силы воскликнуть девушка.
— Летучая мышь, — пояснил Василий.
— А почему такая маленькая?
— А ты какую хотела, как курица?
— Жаль, что маленькая, — хмуро заметил Михаил, — а не как курица. Вот выход не найдем — будем на такую мелочь охотиться.
— Типун тебе на язык! — прикрикнула Катя.
— Вась, а Вась, — подал голос Равиль, — а ведь летучие мыши далеко от выхода не летают?
— Наверное… А точно! Мы же с тобой до речного выхода за полчаса доходили.
Василий зажег свечку. Внимательно посмотрел на ее пламя.
— Кажется небольшая тяга есть. Выход работает.
— Ура!
Стены презрительно проглотили этот дружный возглас, не выдав никакого эха.
— Вась, ну раз мы спасены, дай на минутку свечку, — попросил Михаил. Давно мечтал автограф оставить.
Какой-то рок ему шептал, что автограф тут, в загадочной тьме, без явных ориентиров — дело благое. И он накоптил на стене возле квадратного валуна собственный вензель из переплетенных М и Ш. Вензель был похож на корону. Мишка Шмидт, король авантюризма, король придурков. И дату, дату не забудь в память о собственной. глупости — ЗО.Х.95.
