Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
Скорее всего, он был насчет родственных отношений прав. Это ведь для дилетанта все негры одинаковы. На самом деле они все разные, даже в пределах бельгийского Конго представители разных племен совсем не похожи друг на друга, не говоря уж о несходстве языков. И вряд ли покойная бабушка могла иметь какое-то отношение к народу экваториальной глубинки; наверняка ее предки жили где-нибудь в районе интенсивной работорговли, в районе Гвинейского залива. И уж наверняка вождь знал это лучше, но все равно ему было занятно увидеть в пришельце отдаленные признаки своей расы.
Реджинальд отлично уловил это. И решил брать быка за рога.
– Достопочтенный вождь! – начал он, стараясь говорить с разумным пафосом. – Мы много слышали о вас и вашем племени как о великих знатоках джунглей…
Но вождь прервал его. Вскинув розовую ладонь, мягко пророкотал нечто, переведенное Ванденбергом так:
– Он говорит, что о делах лучше потолковать потом. После обеда. Что?.. Ага! Они тут целый пир собираются закатить в нашу честь. Придется пировать.
Дэвис буркнул нечто малоцензурное, из чего Реджинальд расслышал только:
– …лишь бы лягушками да тараканами не накормили…
* * *
Но ничего подобного не случилось.
В честь гостей завалили и зажарили на костре, вернее, на углях, целого быка – блюдо, в общем-то ничем не отличающееся от традиционного американского барбекю. Реджинальд – да и не он один – заметил, что вождь ведет себя в отношении белых очень понимающе, да и вообще он умный человек, не в академически университетском смысле, конечно, но в смысле житейского опыта, здравого смысла и психологического чутья. Ко всему прочему выяснилось, что у него есть и европейское имя, да еще двойное: Ян-Франц.
Откуда оно взялось?.. Ну, это целая история!
С подчинением этих территорий бельгийскому королю сюда, разумеется, потянулись разнообразные миссионеры, движимые стремлением доказать язычникам неоспоримое превосходство истинной веры. Добрались они и в этот поселок; будущий Ян Франц тогда был молод, тем не менее уже был вождем: власть досталась ему по наследству, и отец его был вождем. Но как на грех в деревню одновременно прибыли представители «конкурирующих фирм»: католический патер и кальвинистский проповедник, которые вместо обращения туземцев в христианство с ожесточением сцепились меж собой чуть ли не до драки, из чего наблюдательный и смекалистый вождь сделал вполне разумный вывод.
Он подговорил двух своих приближенных, чтобы они как бы от себя лично нашептали поселившимся в разных углах деревни священнослужителям мрачные сведения: дескать, местные жители отъявленные каннибалы, умеющие запутать белых людей показным радушием, а потом так ловко пустить их на обед, что ни одной косточки не найдешь, и взятки со всей деревни гладки. Мало ли что могло случиться? Пошли по незнанию купаться, а в Конго какой только плавучей твари не водится… Ну и, как говорится, ни приметы, ни следа.
Эффект от такого хитроумного приема был замечательный. Посланец Ватикана оказался жидковат духом. Услыхав пугающие речи, он дрогнул, и назавтра же его не было в деревне, эвакуировался на плотах, сплавлявшихся по течению к Леопольдвилю. Кальвинист же, мрачный, туповатый и упрямый фламандец, оказался тверже, не устрашился – «на все воля Господня!» – и с ним вождь решил вступить в философские беседы.
То ли проповедник при несокрушимой силе духа оказался неважным оратором, то ли тонкости христианской теологии требуют все же большей школьной подготовки… словом, из всего, что протестант пытался донести до главы племени, того заинтересовала лишь возможность смены имени при крещении, причем заинтересовала совершенно по-язычески.
Насколько сумел понять и передать Гатлингу Ванденберг, имя для членов этого племени – одновременно и позывной, и нечто вроде заговора, защищающего туземца от каких-то из многочисленных демонов, коими, бесспорно, населен окружающий мир. От всех, что правда, то правда, оно защитить не может, но от некоторых – да, они становятся бессильны сделать что-либо человеку с таким именем. Вообще, жизнь аборигена – это беспрестанная, изворотливая, опасная и утомительная игра с невидимыми силами, капризными, непредсказуемыми, точь-в-точь вздорный барин, что способен то вдруг обласкать холопа, то свирепо рассердиться на него… Так и живут.
И вот в неглупой голове молодого вождя родилась мысль, для дикаря, возможно, даже гениальная.
Он подумал: а что, если взять еще одно имя?..
Не отказаться от прежнего, вовсе нет – это значило бы, что демоны, от которых оно защищало, могут воспрянуть и ринуться с лютой злобой, мстя за прежнее бессилие. Суть второго имени заключалась бы в том, что в разных случаях можно называть себя то так, то этак – и успешно лавировать среди сил, враждебных не только к человеку, но и между собой.
Вождь решил посоветоваться с колдуном, стариком, отлично знавшим все расклады местной жизни, – вдвоем они успешно рулили племенем. Колдун заявил: дело непростое, надо спросить духов, а иначе они могут заподозрить, что их хотят обмануть. Тогда лучше бы на свет не родиться… Нет, надо обязательно потолковать кое с кем.
И потолковал. Вошел в транс, бился в корчах, чуть ли не изо всех суставов вывернулся. Потом долго входил в себя… ну, а когда вошел, сказал: да, второе имя можно. Но не всем. Лишь особо продвинутым, таких один на сотню. В их племени всего двое: вождь и шаман, естественно. Кто бы сомневался.
Тогда, поразмыслив, вождь поведал миссионеру, что начать надо с малого: окрестить его и колдуна. Прочие, мол, не готовы еще. А вот они-то вдвоем постепенно их подготовят… Другими словами, лидеры племени восприняли проповедника как еще одного колдуна, способного быть им полезным.
Миссионер пошел на компромисс, так и сделал. Совершил обряд крещения над предводителями, ставшими отныне Яном-Францем и почему-то Августом, после чего убыл, пообещав вернуться… да так и не вернулся, канул в необъятный мир по причинам, оставшимся неизвестными.
Два новых кальвиниста расценили это как поощрение духов: теперь они вольны делать что хотят, но, разумеется, осторожно, с оглядкой, ибо сама игра с тайными сущностями становится сложнее, изощреннее… Вождь в поселке, в бытовой, так сказать, обстановке, называл себя родовым именем, а в лесу, на охоте – Яном-Францем, и ничего, работало. Демоны вели себя снисходительно.
А вот колдуну Августу не очень повезло. То есть сначала все было хорошо, но потом он, как видно, в своих именах запутался, что-то, наверное, сделал не так, чем духов рассердил. И те наказали его в самый ответственный момент.
Август устраивал свои колдовские шабаши в «тронном зале» – это, надо сказать, было многофункциональное помещение, здесь, случалось, и на общий совет собирались, и пиршества устраивали; то есть место, хорошо разработанное, именно поэтому Август здесь проводил сеансы связи с потусторонним миром.
Это были целые мистерии!.. Как только слух о колдовском радении разлетался по деревне, все мигом прятались по хижинам, где тряслись от страха: еще бы, такое пришествие духов!
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
