– Совершеннейшая чепуха, – прохрипела я. – Кажется, он нас потерял. Давай пройдём ещё немного…
Что-то блеснуло слева от меня. Потом чья-то рука, крепкая, как железный обруч, схватила меня за запястье. Не в силах вырваться, я резко остановилась.
– Заставила ты меня побегать, Айви Покет, – сказал незнакомец в белом.
Берта испуганно вскрикнула. Я набросилась на злодея, изо всех оставшихся сил колотя его свободной рукой по груди и голове. В толпе заахали и закричали. Я подняла глаза на незнакомца и обнаружила, что он будто бы возносится надо мной. Слишком поздно я поняла, что всё наоборот – это не он поднимается, а я падаю на мостовую. И в эту минуту яркий солнечный свет померк, словно над миром задёрнули занавес.
Тьма поглотила меня.
6
Первое, что я увидела, были синие птички. Целая стайка, с блестящими пёрышками и распростёртыми крыльями, летела по лазоревому небу среди воздушных облаков. И при этом птицы не двигались с места. Они были нарисованные. На потолке. Роспись, очень красивая и подробная, обрамляла в высшей степени элегантный светильник. Кому принадлежал потолок и светильник, я не знала.
Поэтому я резко села. Это было ошибкой, потому что голова моя оторвалась и полетела, кувыркаясь в воздухе, через всю комнату. По крайней мере, такое было ощущение.
– Успокойтесь, мисс, – сказала Берта. Оказывается, она сидела в кресле у моей кровати. – Вам ничего не грозит, вы целы и невредимы. Хотя лихорадило вас жестоко.
Я позволила ей снова уложить меня, но сперва ощупала ожерелье и убедилась, что алмаз Тик-так при мне. Он был на месте, но холоден как лёд.
– Где я?
Берта хихикнула:
– Роскошное гнёздышко, правда?
Что нисколько не прояснило ответ на мой вопрос.
– Я принесу вам воды, мисс. Похоже, у вас в горле совсем пересохло.
Берта поспешно вышла, а я оглядела комнату. У меня по-прежнему не было ни одной догадки о том, где я очутилась. Последнее, что я помнила, – это как щеголеватый подручный мисс Олвейс схватил меня. К счастью, поблизости его не было видно. Комната была чудесно обставлена – письменный стол красного дерева, бархатные кушетки и большое зеркало. На столике возле моей кровати стояла керосиновая лампа и серебряная шкатулка с запонками. Слева от меня был мраморный камин, над ним висел портрет хорошенькой девочки, играющей на пляже. Шторы на окнах были задёрнуты, и углы комнаты тонули в полумраке. Где же я всё-таки оказалась?
– Похоже, ты совсем сбита с толку, Айви. Может, я сумею помочь?
Голос донёсся с дальнего конца комнаты. Он был глубоким, властным – и при звуке его меня пробрал озноб. Потому я не очень сильно удивилась, когда обладатель этого голоса встал и вышел на свет. Всё это время он был рядом, скрывался в тёмном углу. Его костюм сиял белизной. Цилиндр незнакомец держал в руке.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. – Принести тебе что-нибудь поесть?
В ответ я швырнула шкатулку с запонками ему в голову. Злодей пригнулся, и она угодила в стену у него за спиной.
– Вам меня тут не удержать! – Я вскочила на ноги, схватила торшер и занесла его над головой. – Если придётся, я буду драться до последней капли крови! И предупреждаю, дорогой, я очень мстительна, недаром у меня все задатки прирождённой обманутой невесты!
– Не волнуйтесь, мисс, всё хорошо! – сказала Берта, входя в комнату со стаканом воды. – Мистер Патридж не желает вам плохого.
– Ты знаешь, кто он? – Я ахнула: – Так вы заодно!
– Нет, мисс, всё совсем не так, – заверила Берта.
Щёголь в белом рассмеялся:
– А ты точь-в-точь такая, какой описывал тебя мистер Бэнкс.
Я недоуменно нахмурилась:
– Мистер Бэнкс?
– Да. Я разыскивал тебя по его поручению.
– У мистера Патриджа для вас хорошие новости, – сказала Берта. – Просто замечательные.
– Ошибаешься, дорогая, – твёрдо сказала я. – Не думаю, что ты сумеешь понять, всё-таки ты слишком доверчивая и здравого смысла у тебя как у устрицы. Так что просто поверь: этот человек – бандит и злодей, он работает на другую, столь же преступную, злодейку по имени мисс Олвейс.
– Может быть, ты всё же позволишь мне объясниться, прежде чем бросишься в смертный бой? – Мистер Патридж подошёл к письменному столу и взял с него тонкую папку с бумагами. – Эта квартира принадлежала мистеру Бэнксу.
Я огляделась вокруг в поисках подтверждений. Мистер Патридж, должно быть, угадал мои мысли.
– Над камином висит портрет сестры мистера Бэнкса, Каролины. Она умерла, когда он был ещё юношей. Шкатулка с запонками, которую ты бросила в меня, принадлежала его отцу. Каждый раз, когда мистеру Бэнксу предстояло выступать в суде, он надевал золотые запонки. Верил, что они приносят ему удачу.
Я присела на кровать. Голова моя шла кругом – и в прямом, и в переносном смысле.
– Почему я здесь, мистер Патридж?
Он подошёл и вручил мне бумаги.
– Мистер Бэнкс был моим наставником и другом, – сказал он мягко. – В последние недели перед своей гибелью он много говорил со мной о тебе. Думаю… быть может, ты напомнила ему покойную сестру.
Я вспомнила, что мистер Бэнкс однажды сказал почти то же самое. По всему выходило, что мистер Патридж говорит правду. Но вопросов от этого становилось только больше.
– Как вы нашли меня? – спросила я. – И зачем?
– Как я тебя нашёл? Мистер Бэнкс довольно подробно описал мне твою внешность, и я раздал небольшое состояние уличным мальчишкам, чтобы они высматривали тебя по всему городу. Я узнал, что тебя упекли в Лэшвуд, но потом твой след затерялся… А несколько дней назад один из мальчишек заметил тебя на вокзале Ватерлоо.
Пока всё звучало весьма логично.
– Ты спрашиваешь, зачем я разыскивал тебя? – продолжил мистер Патридж и вдруг озорно улыбнулся.
У него было приятное лицо. Каштановые волосы, зачёсанные назад. Большие карие глаза. Точёный нос. На щеках ямочки.
– Бумаги, которые ты держишь в руках, – последняя воля и завещание мистера Горацио Бэнкса, – закончил он.
Я мельком взглянула на скучные документы:
