А дальше шла статья некоего Гранатова.
Освободив немецкий народ, Адольф Гитлер стремится освободить и другие народы, в частности народы Советской России. Социальный подъем не только одной Германии, а всего мира, утверждение национал-социалистических преобразований во всей Европе – вот задачи, стоящие сейчас перед Адольфом Гитлером. Видя, что сделали большевики с Россией, Гитлер не мог оставаться безучастным к этому явлению. Следуя своим принципам освобождения и улучшения положения народов, Гитлер протянул нам руку, желая освободить нас от жидовско-большевистского гнета.
Так вот кого мы собираемся защищать? Старцев хладнокровно переводил на русский такие зверские приказы. Ничего удивительного, что он сдавал фашистам невинных людей. Ладно, по-любому надо все показать Якову Семеновичу и ребятам, а для этого…
Я достала фотоаппарат и сделала несколько снимков.
* * *
В среду, как и договаривались, собрались в библиотеке. Я пришла раньше времени и еще в коридоре услышала голос заведующей, доносящийся из «подземелья». Она отчитывала Якова Семеновича, что кружок, мол, она разрешила устраивать в свободное (она несколько раз подчеркнула голосом это слово) от основной работы время. Яков Семенович объяснил, что у него сейчас как раз читателей нет и что это никакой не кружок, а просто ребята пришли обсудить одно письмо.
– Письмо – это хорошо, – сказала заведующая, – но не запамятовали ли вы, что ваша главная задача как библиотекаря – заставить детей…
– Полюбить читать, – кисло произнес Яков Семенович. – Все? Я могу идти? А то меня дети ждут.
– Ох, договоритесь вы, Яков Семенович…
– А я думал, мы уже договорились, Елена Георгиевна.
Заведующая только хмыкнула.
* * *
– Ну, дорогие мои ватсоны, какие новости? – поднося ко рту воображаемую трубку, спросил Виталик.
Танечка восхищенно смотрела на новоявленного Шерлока Холмса и, конечно, не удержалась от вопроса:
– Тебе подробно отчитываться?
– Абсолютно, – кивнул он важно, – со всеми фактами, уликами и…
– Ну, может, хватит уже паясничать, а? – Меня это бесило: во-первых, тема серьезная, а во-вторых, хотелось побыстрей выложить свои находки. – Давайте ближе к делу.
– Ближе к телу, ты хотела сказать? К телу преступника или жертвы? – не удержался Виталик.
– Да, давайте, – вдруг отозвался молчавший до сих пор Яков Семенович, – нам долго задерживаться сегодня нельзя.
– Тогда вот, – я плюхнула на стол планшет с фотографиями. – Все, что удалось найти в музее. Он писал в газету, переводил про казни, про расстрелы, про евреев… Короче, действительно работал на фашистов.
– Погоди, Стась, – заговорил Ромка, – мы же читали, что он не хотел этого.
– Так вот, – я опустила голову, – наверное, Виталик был прав: он свою шкуру хотел спасти, вот и пошел в штаб работать, доносить там на всех, лишь бы самому в живых остаться.
– Че тэ дэ, – кивнул Виталик. – Что и требовалось доказать. Я же говорю: это элементарно, Ватсон!
– Но как же тогда письмо сестре? – гнул свое Ромка.
– Кстати, а про сестру удалось что-то выяснить? – Яков Семенович перевел взгляд на Соню с Даней.
– Ага, – ответили близнецы хором, – она сразу после войны умерла от тифа, кажется, а сын ее уехал. И ни слуху ни духу.
– Значит, родственников нет. Это усложняет дело, – Яков Семенович задумался, – но можно поискать очевидцев, хотя их очень мало осталось.
