И действительно, где? Как найти грань между экстравагантным проявлением индивидуальности обывателя и маргинализмом? Непростой вопрос. Маргинализм возникает, только если «выпадение» из общества является существенным. Ведь все стремятся в чем-то быть оригинальными, но маргиналами становятся далеко не все. Есть некий рубеж, демаркирующий групповой стандарт, выход за границы которого наделяет человека статусом маргинала. Многообразие же особенностей отдельных обывателей всецело укладывается в рамки этого стандарта.
Данный рубеж, с нашей точки зрения, может быть охарактеризован тремя основными тезисами.
1. Существование его объективно, с необходимостью вытекает из социальной реальности. Имеется в виду следующее. Каким бы ни было общество, какие бы ни были в нем традиции и обывательские приоритеты, всегда есть некая грань, переход которой для члена данного общества означает вливание в ряды маргиналов (совсем не обязательно позитивных).
2. Расположение этой грани относительно, зависит от культурного контекста и непосредственной области применения. То есть, хотя рубеж есть всегда, его положение переменно. В зависимости от того, в каком социальном (профессиональном) слое практикуется нестандартное поведение, и какое именно, оно может быть причислено либо не причислено к маргинальному. Например, читать книгу в солдатской казарме – подозрительно, если же книга философская – то это уже прямой вызов солдатскому обществу, который вряд ли останется без соответствующей реакции. Философствующий солдат – маргинал по отношению к остальным бойцам, правда, маргинал позитивный. Очевидно, что те же самые действия в студенческой среде не вызовут к себе повышенного внимания. Или, наоборот, студент-старшекурсник, стремящийся избить младшего товарища, будет маргиналом по отношению к студенческой среде, на этот раз негативным, а для солдата такое поведение естественно (традиция, понимаете ли).
3. Точное определение расположения грани невозможно. Дабы избежать излишне пространных и абстрактных рассуждений, сразу поясним эту мысль аналогией с разделением людей на умных и глупых. Хотя и невозможно строго указать, где пролегает между ними граница, никто не сомневается, что она есть.
В дальнейших наших рассуждениях мы будем понимать под маргинализмом поведение или переживание индивида, значительно отличающееся от нормы, находящееся в явном диссонансе с общепринятым, где общепринятое – поведенчески-мировоззренческий стереотип средневзвешенного обывателя. К сказанному остается добавить, что значительность отличия в целом формирует либо сумма отдельных отличий (количественный переход), либо же их реальный вес (качественный переход).
Кроме того, проявления маргинализма порой возникают вследствие перемещения человека из привычной среды обитания в непривычную. В этом случае изначально маргинализм можно рассматривать как нейтральный, способный впоследствии принять любую направленность. Под средой здесь имеется в виду среда социальная. Например, представитель одной нации сменил место жительства и теперь существует среди другого народа. Не будучи с детства воспитанным в рамках этого национального уклада, он представляет собой чуждый элемент для окружающего его этноса. Или иная ситуация, характерная для постперестроечной России, – когда представители интеллигенции, движимые нуждой, пополняют ряды «торгового люда». Вне зависимости от масштабности – будь то мелкие лавочники или крупные коммерческие фирмы, переход, хотя бы и только внешний, в другой социальный класс, часто ставит интеллигенцию в положение маргиналов, несмотря на нахождение в собственной стране. Выходцы из иной среды, носители иных ценностей, они обладают существенно более высоким интеллектуальным и образовательным уровнем, проигрывая порой в качествах типа инициативности, практической хватке, напористости, нахальства и наглости.
И раз уж мы, обсуждая вопрос, как и где может проявляться маргинализм, заговорили о его начальной границе, следует сказать пару слов и о конечной. Здесь ситуация выглядит по-другому. В первом случае все было более или менее ясно – граница должна существовать обязательно, объективно, ведь она фактически и определяет маргинализм, относя к нему все выходящее за известные рамки. В свою очередь, конечная граница определяющей роли не играет и может у каждого быть индивидуальной, то есть, требование объективности снимается. Но, несмотря на это, с нашей точки зрения, позитивность или негативность маргинализма нужно увязать и с тем, насколько далеко он простирается. Потому что немаловажно, до какой степени человек определяет себя как сопричастного тем или иным общественным процессам и каким образом реализует свое сопричастие. Указав некий предел, за который не стоит выходить преуспевающему маргиналу, мы сделаем первый шаг к уяснению того, какой же именно маргинализм является позитивным, таким образом, плавно перейдя к соответствующему разделу.
Итак, до какой степени возможно противопоставление себя обществу, какую черту нельзя переступать? Строго говоря, полное отчуждение вообще неосуществимо – индивид неразрывно связан с обществом, его породившим, и в определенной степени просто является его частью. Культурный подтекст, система ценностей, логика мышления, приоритеты, язык, серьезно влияющий на сознание, – все это предзадано входящему в наш мир. И даже если формируются личные предпочтения, кардинально иные по сравнению с общественными, все равно это формирование является своего рода реакцией на принятое в обществе – то есть, находится по отношению к нему в причинно-следственной связи (хотя и в оппозиции). Об этом мы еще поговорим, когда будем обсуждать трудности на пути саморазвития. Но пока оставим метафизику, вернемся к более конкретным вещам. В данном случае в центре нашего внимания находится вопрос не о принципиальной возможности достижения независимости от социальной ситуации, а о том, до каких пределов целесообразно доводить собственную оригинальность.
Есть основания считать, что крайние позиции ставят под серьезную угрозу собственную безопасность. И поэтому они неприемлемы. Первая крайность – полное отграничение себя от общества, грубо говоря, позиция радикального эгоизма. В чем тут угроза? Если не рассматривать мир с точки зрения механицизма, что несовременно, то справедливо предположить наличие механизмов саморегулирования в популяции людей. Поясню примером: после войны, когда гибнет много мужчин, изменяется статистика рождаемости. Среди новорожденных число мальчиков существенно превалирует над числом девочек – происходит восстановление нужного соотношения. Есть и другие факты, и есть основания считать, что саморегулирующие процессы затрагивают также излишне оторвавшихся от общества членов, которые своей деятельностью наносят ущерб, поскольку не считаются с остальными.
Среди исторических примеров можно упомянуть философов Макса Штирнера («Единственный и его собственность») и Фридриха Ницше (почти все работы). Первый воспевал эгоизм, второй – сверхчеловека. Противопоставление обществу было радикальным в обоих случаях. Как и печальный финал жизни авторов. М. Штирнер жил и умер в нищете, всеми покинутый. Говорят, на похоронах было всего несколько человек. Правда, идеи его продолжили существование, в значительной степени предвосхитив мысли того же Ф. Ницше и изрядно подпитав творчество Н.А. Бердяева. Ф. Ницше всю жизнь страдал от страшных головных болей, а в итоге сошел с ума.
